- Не знаю. Новостей, нет. Хотя... Есть сообщение. - Парень начал медленно соединять сигналы в буквы. А буквы в слова. - Группы "С" и "Т" – молодцы. Полк в квадрате (А31, Б46) уничтожен. Просят всех наблюдателей сделать отметку.
Лёшка убрал стеклышко от глаз. Посмотрели на командира. – Всё.
- Что, всё? Смотри, опять начали мигать.
Боец поднял стекло. Пошевелил губами.
- Ого! - он резко воскликнул. - Срочное сообщение: Группе "Д". Так, стоп. Группа "Д" – это же мы? Это же нам? Иван Петрович, дорогой, давай, доставай зеркало. Буду пущать сигналы в сторону шара. - "К приему готовы".
- Отлично. Заметили. Так! Принимаю. Господин унтер-офицер, пишите... Неприятель в квадрате (С14, Д16). Приказываю... Беглым огнём, пять выстрелов, с каждого ствола. Снаряд "Номер 3" с красной полосой. Открыть огонь через пять минут. Повторяю...
Сидящий за столом прекратил писать. Поднял голову. Крикнул в сторону леса. - Сергеев!
- Я! - из-за деревьев вынырнул ещё один боец.
Ему протянули записку. - Бегом к подпоручику Новикову. Передать, срочно.
- Есть, - ответили на бегу.
***
Командир 4-го Пехотного полка Жерар Гюстон, весь в брызгах чужой крови, стоял и удивленно рассматривал поле, где лежали его бывшие бойцы. Лохмотья, ошмётки, фрагменты тел - всё, что осталось от солдат.
В увиденное невозможно было поверить. Он ущипнул себя за ногу. И истерично закричал, грозя небесам кулаками…
Ничего не предвещало беды, пока полк, шедший стройными колоннами, не прошёл перед небольшими столбиками с проволочками. А затем, под ногами, начали пшикать и взрываться ужасные бомбы. Люди заметались, закричали, забегали по полю. Но, взрывов становилась всё больше. За несколько минут огромные чёрные цветы убили всё, что было живое и могло двигаться по земле. И не просто убило, а перемолотило словно на мясорубке.
Гюстон откашлялся, вытер жижу, текущую изо рта. Быстро поднялся и побежал в обратную сторону.
Мечущегося, бессвязно что-то кричащего, его остановили солдаты. А потом подвели к маршалу Мюрату.
- Ааа-гррц-тррра-грыц-рына-а... - полковник, вращая глазами, дергаясь и пуская пену изо рта, пытался что-то сказать.
- Что с ним? О чём, он? - конь под маршалом не мог успокоиться, постоянно переступал с места на место.
- Ваша светлость, повторяет только эту фразу, - солдаты крепко держали рвавшегося безумца.
Со стороны леса подъехал один из адъютантов. – Мой маршал, я проехал по маршруту полка Гюстона до конца пути. Там, такой ужас! Всё, кругом, в крови. Одни трупы. Побитые, размётанные на части, посечённые картечью. Месье, как ни прискорбно, похоже... У нас нет больше 4-го полка.
- Не может быть? - Мюрат привстал в седле. - Они были далеко от расположения русских. Там чистое поле. Откуда взялись пушки? Откуда, вообще, появилась картечь?
К командующему вернулся один из посыльных. Весь окровавленный, в копоти, в порванной одежде. Спешился. Хромая подошёл. Склонил голову…
- Плохие новости, мой маршал. 6-ой Мюнхенский полк нарвался на русские пушки. Стреляют, стреляют, стреляют. Бесперебойный, сумасшедший огонь. Убит полковник Патрик Ланье. Погибла большая часть офицеров. Солдат выкашивают картечью. Большие разрывы. Многочисленные жертвы. Оставшиеся в живых побежали назад.
Мюрат покраснел. Страшно скривил лицо. – Что, значит, побежали? Остановить!!! Откуда стреляют, заметил?
- Да, мой маршал. Хорошо видны дымы от выстрелов спереди. Ещё слева и справа. Здесь, дыма не видно. Но, стреляют, точно, оттуда. А ещё много ядер прилетело с обратной стороны.
- Что за бред? Не может быть!
- Ваша светлость. Похоже огонь ведут из-за леса. А может из-за кустов, возле реки. Орудия замаскированы. Точнее не скажу.
Маршал до крови прикусил губу. Громко закричал. - Срочно, позовите Потковского?
- Вызывали, ваша светлость, - польский генерал явился через несколько минут.
- Вислав, - махнули рукой в сторону расположения русских войск. - Где-то, там. Возле холма. Проклятые дикари, спрятали свои чёртовы пушки. Я не знаю, где. Но, они, там! Возьми две бригады. Пройди вдоль леса! Обойди поле. Найди и захватите их. Ты услышал меня?
- Oui, Monsieur le Marechal. (Да, господин Маршал. Франц.).
…..
Это было больно. Это было мучительно больно. Медленно передвигаться прижатыми к кромке леса и с каждым шагом терять людей. Вислав Потковский знал - русские, те ещё... гадкие, мерзкие, дьявольские курвы. Но, не на столько же! Происходящее не лезло ни в какие ворота.