Кисть лежала на земле, возле бревна. Сявина рука без нее выглядела странно. Как-то недоделано. Кровь толчками выливалась из нее, образуя на траве тускло блестевшую лужицу. Чиба встал и шатаясь побрел к кустам.
– Глянь, он не сдох там? – сказал дядя Коля.
Я посмотрел на Сяву, его лицо отливало мертвенной синевой. Надо было проверить пульс. Я с трудом перебарывая себя протянул руку. Ощутил слабое биение.
– Вроде, нет… Из-за кустов донеслись лающие звуки. – Чибу вырвало. Дядя Коля бросил мне резиновый жгут.
– Перетяни, пока вся кровь не вытекла.
Осторожно, стараясь как можно меньше касаться руки, я затянул жгут. Кровотечение резко уменьшилось. Осина сидел на корточках и остановившимся взглядом смотрел на бревно. Вернулся Чиба. Не доходя нескольких шагов он споткнулся и тяжело осел на землю, хватая воздух открытым ртом.
– Вадик, надо ямку вырыть, – сказал дядя Коля.
Я поднял на него глаза. Дядя Коля жадно курил, держа сигарету кончиками окровавленных пальцев. Когда он затягивался, огонек сигареты разгорался, освещая его лицо: острый нос, выпирающие скулы и темные провалы щек.
– Какую ямку? – механически переспросил я. Дядя Коля раздраженно отбросил окурок.
– Могилу, Вадик, – ответил он. – Могилку. Я встал. Ноги затекли. Преодолевая боль я сделал несколько шагов.
– Чибу тоже возьми, – бросил мне в спину дядя Коля. Я пошел к Чибе.
– Вставай, – сказал я ему.
Чиба непонимающе посмотрел на меня. Мне показалось, что он словно похудел. По крайней мере не было на щеках его вечного кирпичного румянца. Я схватил его за руку, потянул вверх. Чиба поднялся. Я толкнул его в спину.
– Шагай!
Чиба спотыкаясь, пошел к машине. Я – за ним. Длинный сидел возле «УАЗика» и курил.
– Закончили? – спросил он, увидев меня. Я не отвечая вырвал у него сигарету. Глубоко затянулся.
– Да ты говори, закончили? – потеребил меня длинный.
– Лопаты дай, – ответил я ему.
– Сейчас, – засуетился Длинный. Он полез в машину и вынул из нее три лопаты – две штыковые и одну совковую.
Я взял штыковую и, волоча ее за собой, отошел от «УАЗика метров на пять. Обоими руками взялся за ручку и с размаху всадил лопату в землю.
– Здесь.
– Погоди, – остановил меня Длинный. – Давай сначала дерн уберем.
Мы очертили лопатами прямоугольник метра два на полтора. Потом разделили его на квадраты. Каждый квадрат дерна аккуратно вынимали и складывали в сторонке.
– Чиба, иди сюда! – позвал я, когда с дерном закончили. – Копай!
Чиба безучастно подчинился. Мы быстро выбрали верхний, черный слой. Дальше пошла глина. Мы с Чибой обдалбывали ее. Затем в яму спрыгивал Длинный с подборкой. В это время я отдыхал. Несколько раз оглядывался туда, где остался Сява. Дядя Коля и Осина сидели возле него на корточках. Что-то негромко спрашивали. Сява отвечал, слабым, прерывающимся голосом.
В один из таких перекуров я сидел на земле, вытянув перед собой ноги. Услышал приближающиеся шаги. Кто-то подошел сзади и остановился. Чиркнула спичка. В воздухе резко запахло табаком. Догоревшая спичка упала передо мной. Я не обернулся.
– Длинный, дочищай и хорош – произнес за моей спиной дядя Коля. Длинный разогнулся в яме. Вытер со лба пот.
– Да я, Боцман, и сам так хотел, – сказал он. Ему, похоже, очень хотелось поговорить.
– Вадик, иди Андрюхе помоги, – сказал мне дядя Коля.
Я нехотя встал. Неописуемая, какая-то вековая усталость, давила меня к земле.
Сява лежал на прежнем месте. Он не шевелился. Кровь на земле уже успела почернеть и свернуться.
– Берись за плечи, – сказал Осина. Я ухватил Сяву за рубашку. Осина взял за ноги.
– Поднимаем, сказал он.
Сявина рубашка задралась, обнажив белое, без единой кровинки, тело. Я перехватил, комкая ткань в кулаке.
– Понесли, – сказал Осина, и мы понесли, широко расставляя ноги и приседая под тяжестью тела. За нами, по земле, тянулся кровавый след.
– Заноси! – морщась бросил Осина.
Я занес голову Сявы и мы уложили его на кучу вынутой земли. Осина уперся в него руками.
– Толкай!
Мы столкнули Сяву в яму. Я услышал как его тело ударилось в дно могилы. Раздался громкий стон. Я вздрогнул. Наступил на кучу земли и заглянул к нему. Сява лежал на спине. По его измазанному кровью и грязью лицу катились слезы. Дядя Коля ногой спихнул в яму несколько крупных комков глины.
– Засыпайте, – сказал он.
Осина взял лопату. Поддел снизу кучу земли и обрушил ее в могилу. Из могилы донеслось тихое всхлипывание.
… Я остервенело кидал землю. Я торопился засыпать могилу. Плач Сявы звучал у меня в ушах.
Когда на месте ямы вырос невысокий холмик, я остановился. Встал, опершись на лопату и тяжело дышал. Дядя Коля присел на корточки и прижался ухом к земле. Прислушался.
– Еще живой, сучонок, – удивленно сказал он.
Дядя Коля выпрямился, шагнул на холмик и затоптался на нем. Рыхлая земля проседала под его тяжестью. От машины подошел Длинный. В руках у него была большая банка.
– Вот бензин, сказал он. – Чего жечь будем?
– Полей бревно и вокруг, – ответил дядя Коля не переставая топтаться. Длинный повернулся, чтоб уйти. Дядя Коля повернулся и снял с себя рубашку.
– Эй, Длинный, – сказал он. – Ее тоже сожги, – и кинул ему свою запачканную кровью рубашку.
– Сожгу, кивнул Длинный.
– Мою тоже возьми, – сказал Осина.
– Давай. Длинный посмотрел на меня.
– Ты тоже давай, Вадик.
Я стянул через голову футболку. Вытер ею лицо, руки, плечи. Кинул Длинному.
– Держи. Длинный ловко поймал. Перебросил через руку вместе с остальными и ушел. Дядя Коля взял квадрат дерна, Уложил. Придирчиво оглядел.
– Пойдет, – и оглянулся на нас. – Работаем, пацаны, работаем!
– Эй, мудаки! – услышал я крик Длинного. Обернулся. Длинный стоял возле бревна и размахивал чем-то над головой. Я не сразу понял чем.
– Эй, мудаки! – кричал Длинный. – Вы же руку забыли! К горлу подкатил комок. Я стиснул зубы, сдерживая тошноту…
– Сожги ее! – крикнул дядя Коля и вздохнув добавил, – не раскапывать же…
Мы укладывали последние квадраты дерна, когда подошел Длинный. От него сильно пахло бензином.
– Почти незаметно, – сказал он.
– Полить бы хорошо, – ответил дядя Коля. – Жалко воды нет.
– Можно только поссать, – сказал Осина. Дядя Коля засмеялся.
– А что? Можно. Где тут у него голова?
– Тут, – показал Осина.
Дядя Коля встал на свежеуложенный дерн. Расстегнул брюки. Осина встал рядом с ним. Зажурчала струя мочи.
– Пусть Сява попьет, – ухмыльнулся дядя Коля.
– Думаешь протечет? – с интересом спросил длинный. Дядя Коля пожал плечами.
– Не знаю. Может быть.
– Тогда я тоже поссу, – решил Длинный. А ты, Вадик?
– Я? Что я? – вздрогнул я.
– Ну, будешь ссать?
Я взглянул на них. Они все стояли на могиле. Ссали. Даже Чиба. Да, Чиба тоже стоял там. Они смотрели на меня и ждали. Я физически ощутил пустоту, образовавшуюся вокруг меня. Я должен был что-то сделать.
– Давай, чего ты? – подбодрил меня дядя Коля. – Не стесняйся.
И я шагнул вперед. Встал на могилу. Расстегнул джинсы. Сначала не было ничего. Ни капли. Но вдруг полилась толстая желтая струя. Остро запахло мочой.
– Молодец, Вадик! – захохотал Длинный. – Напои Сяву! Дядя Коля подтянул брюки.
– Хватит ссать, – сказал он. – Поехали, – и пошел к машине. Осина и Длинный двинулись за ним. Струя иссякла. Я стряхнул последние капли и застегнулся.
– Вадик, забери лопаты! – крикнул мне Длинный.
Я собрал лопаты, очистил с них глину. Принес к машине и засунул под сидение. Сел сам.
Когда мы уже отъезжали, я оглянулся и увидел примятую траву и догоравший посреди поляны костер. Дядя Коля повернулся на переднем сидении.
– Ну что Вадик, решил когда свадьба-то?
15