— Не будь таким чертовским неженкой! — с полусмешком упрекнул Дориан, чтобы отвлечь Аэрона от его затруднительного положения. — К концу мы все и не таким будем забрызганы.
— Эти хотя бы свежие, — заметил Сэр Аэрон, вытирая часть крови со своего нагрудника. — Они воняют не так сильно, как шиггрэс, — добавил он. Хотя с этим все согласились, времени на ответ у них не было, поскольку через вход полились основные силы нападавших.
Те, что последовали за первым, вошли, даже не глянув по сторонам, двигаясь с идеальной координацией, и напали на четверых закованных в броню рыцарей, охранявших вход в главный зал. Те, что были впереди, нападали парами, нанося сдвоенные удары по каждому из защитников, и практически не утруждая себя защитой от смертоносных клинков в руках братьев-рыцарей Дориана. Эта первая волна почти затопила рыцарей, когда их враги разбрасывались своими жизнями, чтобы спутать и связать бронированным защитникам держащие оружие руки.
Дориану мгновенно стало ясно, что нападавшие сражались не как люди, а как части чего-то большего, чего-то, что не боялось потерять эти части, покуда будет достигнута цель — раздавить противника. Их длинные двуручные мечи быстро порубили первую и вторую шеренги, в то время как сами они начали пятиться, чтобы самоубийственные нападавшие их не окружили. «Они сражаются, не думая о себе, как шиггрэс», — мысленно заметил Дориан, — «и они работают в идеальной координации, будто ими управляет один разум».
К счастью, у Рыцарей был обширный опыт сражения с противником, не боящимся собственной смерти… пятясь через расположенный у них за спинами дверной проём, они использовали его, чтобы защититься от веса давящей внутрь толпы. Уильям и Аэрон слегка отступили в стороны, где они могли срезать каждого, кто пересечёт порог, а Дориан и Томас заблокировали наступление врага в нескольких футах от входа. Вместе они могли порубить на куски любого врага, оказавшегося достаточно глупым, чтобы войти в их смертоносный круг, и каменный пол перед ними вскоре стал похож на какую-то гротескную скотобойню.
Столпившиеся в парадном зале враги начали распахивать боковые двери, пытаясь найти другие способы пробраться в собственно замок. Их встретили клинки Рыцарей, охранявших каждую из дверей, но бой был отчаянным. Те, кто не мог достигнуть защитников, начали использовать свои большие железные молоты для расширения дверных проёмов — разбивая кирпичную кладку и каменные блоки с силой и свирепостью, в которые трудно было поверить. Дориан знал, что если их усилия продержатся более минуты, то они вскоре смогут обойти защитников со всех сторон… и бой после этого долго не продлится.
— Пламя! — приказал Дориан перекрывшим шум битвы голосом, и Рыцари приготовились использовать свои мечи тем образом, за который люди Гододдина нарекли их зачарованные клинки «Солнечными Мечами».
Рыцари Камня одновременно опустили свои клинки, указывая ими как копьями на врага, и каждый из них произнёс командные слова, которые должны были высвободить силу, заключённую в их магических печатях. Раскалённое пламя выпрыгнуло из их оружия, пылая белым жаром, от которого температура в помещении быстро взмыла вверх. Каждый меч испускал перед обладателем меча сияющий веер пламени длиной почти в пять футов, и странные воины, нападавшие на Замок Камерон, начали гореть, заливаемые пламенем с нескольких направлений.
Округа быстро наполнилась мерзким, чёрным дымом, пока голодное пламя поглощало человеческую плоть, и от тех, на кого оно обрушилось, почти ничего не оставалось кроме горящего жира, и чёрного, смолистого пепла. Мордэкай создал чары на мечах Рыцарей специально для того, чтобы сжигать тела шиггрэс, поскольку это был единственный известный способ уничтожить их навсегда. Чары направляли силу Бог-Камня, и создавали температуры настолько высокие, что почти всё, чего касалось пламя, быстро распадалось на основные составляющие.
Рыцари поддерживали пламенную атаку долгие секунды, позволяя огню работать вместо себя. Опыт снова и снова показывал им, сколько именно времени уходило на то, чтобы превратить тело в пепел, и их руки действовали по привычке. Прошла почти полная минута, прежде чем они отступили, и позволили огню потухнуть, оставив сожжённую тишину, наполненную лишь треском и шипением углей. Кроме Рыцарей в разрушенном парадном зале не осталось ни одной живой души, а остатки врагов бросили попытки войти.