«Пожалуйста, помогите нам!», в отчаянии произнесла женщина, стоявшая рядом с ним.
Мэри направилась к ним. «О Боже», подумала она, «у них дети».
Один из них – младенец на руках у матери, а другой был примерно четырехлетнего возраста. Внутри у нее всё похолодело. Холера очень тяжело отражалась на очень молодых и очень старых. Они с медсестрой встретились глазами и, не сговариваясь, пришли к одному и тому же.
«Если кто-нибудь из вас останется с сестрой и поможет ей заполнить карточку, я помогу другому из вас положить этих детей». Мэри положила на стол свой лоток и протянула руки к малышу.
Мужчина с женщиной переглянулись, после чего мужчина протянул ей ребенка, которого он держал на руках; мальчик, увидела Мэри. Она взяла его и повела женщину по палате к детской кроватке с боковыми стенками, которой Мэри теперь безумно обрадовалась, кто бы ни собрал и не установил ее здесь. Всего лишь одна, печально подумала она.
«Какие у них симптомы?», спросила она у матери. Ей даже не нужно было дожидаться ответа «высокая температура»; она даже через одеяло чувствовала, как ребенок весь горит. «Лед», подумала она, «где же нам взять лед?»
«Понос», сказала мама дрожащим голосом. «Постоянный, не прекращающийся».
Это был симптом, которого Мэри боялась больше всего. Она быстро и умело обнажила малыша, вытерла его и надела на него памперс. «Долго он не продержится», горько подумала она.
Придется ей теперь привлечь кого-нибудь из гражданских помочь им со стиркой, может быть, даже организовать целую прачечную. Похоже, теперь тут потребуются серьезные усилия, регулярный и тщательный уход.
Проблема была в том, где взять столько топлива, чтобы кипятить всю эту воду? Придется, наверно, отправлять людей за пределы лагеря, пилить деревья, затем рубить их на дрова, после чего разжигать костры и следить за ними. Ну, по крайней мере, это хоть чем-то займет людей. Тех, кто здоров. Вопрос стоял теперь в том, у скольких из них в организм уже проникла эта болезнь, начавшая свою разрушительную деятельность?
Она стала слушать маму, находившуюся в состоянии, близком к панике, женщина снова и снова перечисляла симптомы. Мэри внимательней к ней присмотрелась и заметила у нее лихорадочный румянец и слишком ярко блестевшие глаза. «Боже, помоги мне!», подумала она, словно произнеся самую короткую и самую отчаянную молитву в своей жизни.
Мэри принесла стул и усадила на него мать.
«Поберегите силы», предупредила ее она. «Вам они понадобятся». Затем она подошла к шкафу и вернулась с несколькими бутылками воды, обогащенной витаминами и минералами.
«Пусть пьют это, и как можно больше», проинструктировала она ее.
«Понимаю, что у них проблемы с желудком, и им этого не захочется, но им это нужно, так что не сдавайтесь и настаивайте». Она положила рядом на тумбочку два небольших полотенца и бутылочку с медицинским спиртом. «Если у них резко подскочит температура, протрите их вот этим. Я скоро вернусь».
Когда она шла по проходу между койками, к ней подошел отец, крайне встревоженный, он не мог отвести глаз от своей жены и детей. Они с медсестрой на мгновение обменялись беглыми взглядами.
«Идите скажите доктору», сказала сестра. «Я присмотрю здесь за всем».
АЛЯСКА
Нинель вновь ехала на своем велосипеде по заросшей подъездной дорожке к уютному домику «Злой Ведьмы». Последние три недели она не заходила в сеть, за исключением проверки своей почты. Ей нужно было починить и смазать ловушки, убрав их до следующей зимы, проверить, как там шкурки с мехом, привести в порядок садовый участок, очистив его от зимнего мусора, и приготовиться к посадкам. Хоть Нинель и считала, что пройдет еще какое-то время, прежде чем она сможет окончательно положиться на погоду и высадить семена. У нее уже имелась кое-какая рассада с сеянцами в холодном парнике, который она соорудила сама, но в последнее время было так холодно, что Нинель была уверена, что она их уже скоро посадит, но через некоторое время.
Удивительно, что за такое долгое время никто не отправил ей ни одного электронного письма. Но быстро проверив сеть, она поняла, что активности не было почти нигде. Тем не менее, такое иногда случалось, временное затишье, происходившее по никому не известным причинам. Но ее беспокоило не это, а то, что она могла услышать от Злой Ведьмы или от того, кого она вместо себя направит с ней говорить.