«Мне просто хочется немного прогуляться за оградой, но этот товарищ считает, что это плохая мысль».
«Здесь нет заключенных, капрал», сказал лейтенант.
«Так точно, сэр».
Лейтенант повернулся к ней и слегка улыбнулся. «Не хотите, я могу составить вам компанию?»
«Ну тогда в другой раз». Он посмотрел вслед хорошенькой молодой медсестричке, выходившей наружу. Затем он повернулся к капралу. «А что, разве недавно поменялись какие-то распоряжения и приказы?», спросил он. «И теперь существуют какие-то ограничения для тех, кто может покидать лагерь?»
«Никак нет, сэр», хмуро ответил капрал. «Просто мне очень это не нравится, чтобы девушки выходили туда в одиночку. Там, бывает, бродят очень неприятные личности».
«Пятиминутной прогулке от этой ограды, капрал, могут помешать какие-то преступные личности?» Риз пристально и строго посмотрел на солдата. «Учитывая, что это пространство находится в пределах зоны, контролируемой нашими патрулями, я должен тогда констатировать, что вы с вашими друзьями не очень-то хорошо несете службу. Не так ли, солдат?»
«Да, сэр».
«Если мне что-то тут очень не нравится, так это солдат с проблемами во взаимоотношениях с людьми, и у этого чувака таких проблем предостаточно», подумал Риз. «Согласен, мир подошел к концу, сотни миллионов людей погибло, и у нас эпидемия, но…»
Он оглядел капрала тем характерным запугивающим взглядом, который хорошие офицеры быстро и рано осваивают и часто им пользуются. «Вы забыли отметить ее выход», заметил Риз. «Это ваше упущение, а не ее. Поэтому не нужно устраивать ей неприятности, когда она вернется обратно. Просто отметьте у себя, что девушка вышла в такое-то время, а потом сделайте новую отметку, второй раз, когда она вернется. И впредь не забывайте это делать, и не надо ограничивать передвижения гражданских. Если кому-то захочется уйти, мы не имеем права их останавливать. Как я уже сказал, здесь не тюрьма».
«Так точно, сэр».
Риз двинулся дальше по своим делам. Он взглянул на дорогу, но девушка уже скрылась за деревьями. Он нахмурился, задавшись вопросом, многие ли другие солдаты считают гражданских, находящихся в лагере, заключенными. Ему было дьявольски неприятно услышать, как капитан назвал их однажды заключенными, несмотря на то, что он понял, что Яник просто пошутил. По крайней мере, он думал, что капитан пошутил.
Но были ведь еще и всякие хулиганы и бандиты, утверждавшие, что охранники их избивают. Обычно он тут же и решительно отвергал такие обвинения. Но в последнее время в атмосфере лагеря появилось нечто такое, что не позволяло полностью сбросить со счетов эти их рассказы. Из-за чего поведение солдата, не разрешающего человеку прогуляться за оградой, несколько настораживало и тревожило.
* * *
Весна все-таки прокладывала себе дорогу, и уже показалась трава, слабо, неуверенно, но все же пробиваясь к свету.
«И все-таки чувствуется, что что-то не так, почему-то», подумала Мэри, такое возвращение жизни ее смутно чем-то беспокоило. Она сделал глубокий вдох, ощутив в воздухе прохладу и запах свежей зелени.
На кончиках веток некоторых деревьев уже показался красноватый пушок; на других еще только распускались новые листья, все они были еще бледно-зелененькими, с серебристо-серым пушком снаружи. Но что касается цветов, их время еще не настало. Где-то, может, и расцветали подснежники и крокусы, но здесь их нигде видно не было.
Учитывая то, что теперь было гораздо холоднее обычного, для уже показавшихся молодых листочков было еще слишком рано. Но ведь природа очень устойчива и живуча; и если эти листочки погибнут, их заменят другие.
Всю жизнь Мэри считала, что если когда-нибудь разорвутся бомбы, то мир просто погибнет – не будет больше весны, не будет больше людей, ничего больше уже не будет. И тут вдруг оказалось, что такие вещи, как трава и деревья, продолжают жить, почти как раньше, как это было всегда.
«А вот люди, как всегда, облажались».
Как-то неправильно это, несправедливо. До сих пор не удалось пока даже выяснить, откуда взялась эта холера, и почему же она продолжает распространяться. «Несчастная маленькая Соня». И бедный ее братик тоже.
«И бедная я», пожалела она саму себя. Она не привыкла вот так терять пациентов. «Я привыкла к такому лечению, которое дает результаты». Люди умирали от рака, от разного рода прогрессирующих заболеваний. За исключением ряда особо сложных случаев, не поддающихся лечению, люди не умирали от бактерий!