Ей приходилось терять пациентов, конечно. Смерть являлась составной частью ее жизни, и действительно существовал ряд болезней, победить которых еще не удалось. Но это!
Это была эпидемия в духе девятнадцатого века. «Или в духе стран третьего мира». Смешно подумать, но сейчас они оказались именно в нем. В таком же третьем мире, в каком оказались и все другие люди.
Возможно, это преувеличение. «Но у меня сейчас такое настроение – сгущать краски – я слишком болезненно на все реагирую, я измучена, да так, словно и не мое это тело, в котором я сейчас нахожусь».
И несмотря на все это, ситуация сейчас только ухудшалась, развиваясь от плохого к еще более худшему.
И это действительно так…
Вдобавок ко всему прочему, на прошлой неделе за помощью в лазарет обратилось четверо мужчин, по виду зверски избитых. Трое из них обвиняли охранников в том, что именно они на них набросились; четвертый был в коме. Но все знали, что эти четверо были вовлечены в торговлю наркотой, алкоголем из-под полы и товарами черного рынка. Поэтому к сказанному ими отнеслись скептически.
Кроме того, обвиненные ими охранники смогли представить свидетелей, которые утверждали, что те находились в совсем других местах, когда произошли приписываемые им избиения.
«Таковы люди!», подумала она, с чувством, близким к отчаянию. «Они никогда не остановятся. Выдвигают обвинения, которые обвиняемые отрицают, потом требуют провести расследование, следователи утверждают, что им мешают, обвиняемые кричат, что следователи не доводят расследование до конца, обвинители кричат: «Вы их обеляете и покрываете!», а обвиняемые – «Это репрессии!»
Мэри остановилась и устало опустилась под дерево, удрученно вздохнув. Она оказалась посреди высоких кустов гортензии, и она посмотрела на гроздья почек на кончиках ветвей. Они пока еще не распустились и были заключены в жесткие защитные зимние оболочки, ни единого листочка или лепестка пока не было и в помине.
Глубоко вдохнув пьянящий аромат прохладного, влажного воздуха, земли и растительности, она несколько ослабила свою бдительность.
Мэри дала волю своим слезам; если честно, она пришла сюда, чтобы поплакать наедине. Именно это помогало ей выжить.
«Эта холера приносит отличные результаты».
Усилием воли Мэри проглотила слезы, хотя ей показалось, что они громко капнули в какую-то картонную коробку. Но затем она была испуганно поражена как самим этим голосом, так и тем, что он сказал. Она не слышала, чтобы кто-нибудь ходил тут рядом. Интересно, давно уже они тут находятся?
«Да. Это действительно сильно помогло. И они до сих пор нюхают сортиры, кипятят воду и всё прочее».
Она услышала смех двух мужчин; точно она не могла сказать, но ей показалось, что, возможно, был еще и третий голос.
«Я же говорил тебе, что никто не поверит в то, что сибирская язва может вспыхнуть естественным образом».
«Может, и нет, но она распространяется бешеными темпами».
«Да, но сразу заметно, что эта эпидемия не имеет естественного происхождения».
«Но холеру излечить легче».
«Только если есть лекарства».
«Завтра прибудут грузовики и заберут самых тяжелых больных в центральный госпиталь. Так что этот лазарет будет получать еще меньше лекарств».
«Ну, и пациентов меньше будет. В любом случае».
Они, смеясь, стали удаляться. Мэри поднялась и выползла из кустов на эти голоса. Она осторожно выглянула сквозь ветви гортензий и увидела трех человек, одетых в нечто вроде армейского камуфляжа, двигавшихся по тропе. Они исчезли из виду до того, как она успела разглядеть хотя бы их затылки. Стараясь двигаться быстро, но осторожно, Мэри побежала параллельно тропинке, пытаясь их нагнать, чтобы рассмотреть их поближе.
Она услышала, как хлопнули двери машины, и побежала быстрей, рискуя раскрыть себя хрустом листьев. Но она все равно опоздала. Когда она добежала до грунтовой дороги, зеленый фургон уже заворачивал за угол и быстро исчез за кустами и елями. Оглядевшись, она никого больше здесь не увидела.
«Что всё это означает? О чем это они?», удивилась она.
Ей отчетливо было слышно, что эти люди радовались этой эпидемии, возможно, даже каким-то образом они ее и вызвали. Но Боже, кто вообще может этому радоваться? Даже у арабских террористов, наверное, теперь были иные заботы. И она вообще впервые слышала о том, что пациентов завтра отправят в центральную больницу.