«Этим займусь я». Джон повернулся и обнаружил, что перед ним стоит пожилая женщина с красными от слез глазами. «Мне пришлось остаться рядом с мужем», сказала она, указывая на умершего, лежавшего неподалеку, лицо которого было накрыто курткой. «Я знаю, он хотел бы помочь. Вряд ли это можно назвать гигиеническими бинтами, но нам нужно остановить у людей кровотечения, и одежда для этого подойдет».
Она повернулась и направилась обратно к мужу. По дороге она что-то сказала другой женщине, которая отшатнулась от ужаса, но затем, посмотрев на нее, стала делать то же, что и она.
«Нам нужно где-то укрыться», сказала другая женщина.
Джон обернулся и обнаружил жену Пола прямо рядом с собой. Ему пришло в голову, что он так и не узнал, как ее зовут. Она устало улыбнулась. «Я Лиза», сказала она. «Я тут просто вспомнила то, что сказала мне ваша мама, когда мы впервые вас встретили. Главные задачи – найти убежище, воду и пищу, именно в таком порядке. Так она говорила. И мне не кажется, что нам можно остаться здесь».
«Может быть, этим должен заняться я», сказал Джон. «Разведать окрестности и найти место, где мы сможем переночевать сегодня ночью, пока вы, ребята, будете тут оказывать раненым первую помощь, подлатаете их, как уж сможете».
Лиза кивнула. «Неплохой план».
«Я скоро вернусь», сказал Джон. Он подошел к своему байку и завел двигатель. «Проклятье», подумал он, отъезжая, «мне придется стать тут главным, не спрашивая ни у кого ни разрешения, ни советов».
И все же это был какой-то хороший знак. Он отведет этих людей в убежище, но после этого им придется позаботиться о себе самим.
Джон Коннор посмотрел на груды трупов. «Потому что у меня много других дел».
_______________________________________
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
МИССУРИ
Деннис Риз прошел около пятидесяти ярдов, и только тут понял, что Мэри рядом с ним нет. Он огляделся по сторонам, а затем двинулся обратно, тем же путем, каким шел, и обнаружил, что она сидит на валуне под огромной карией [ореховое дерево], у которой только распускались листочки. Она сидела, скрестив ноги и положив подбородок на кулачок, глядя в пустоту.
«Я думал, что потерял тебя», сказал он.
Мэри лишь посмотрела на него.
«Ну так что?», удивился он. «Привет?»
«Думаю, нам нужно поговорить», сказала она, выпрямившись. «Мне кажется, нам нужно бежать от этой штуки».
«На данный момент мы от нее скрылись. Теперь нам нужно выяснить, что делать и куда идти. Я, честно говоря, думаю, что лагерь будет далеко не лучшим возможным вариантом для нас».
Он отвернулся от нее, сложив руки на груди, а затем отступил на несколько шагов от того места, где она сидела. Мэри подняла брови и один уголок своего изящного рта, но ничего не сказала.
Он повернулся, и они посмотрели друг на друга, никому из них не хотелось заговорить первым, пока, наконец, Мэри не закатила глаза.
«Сделаем остановку у этого камня», сказала она. «Хоть можно здесь сделать привал на время».
После паузы она сказала: «Прости, что била тебя». Что она делала много раз, пока он силой тащил ее в лес. Причем сильно.
«Хорошо, что у нее нет боевой подготовки», подумал он. «Била она со всей силы, как могла… ну, предполагается, что именно так и действуют обычно в таких ситуациях». Большинство не обученных гражданских только махали руками, нанося чисто символические удары, особенно женщины.
Он отверг все ее извинения и присел рядом. «Ты хорошо держишься», заметил он.
«Чушь собачья». Она усмехнулась. «Я очень плохо всё это восприняла, и я постоянно что-то додумываю, и это меня ужасно испугало». Она посмотрела ему в глаза. «Но я не из тех, кто испуганно переполошится и начинает суетиться, бегая без толку с криками: «Кошмар! Всё пропало!».
Риз опустил глаза и кивнул. Он сам очень тяжело всё это воспринял. В ушах у него по-прежнему стоял грохот внезапного шквала выстрелов и жалобные, слабые крики брошенных ими пациентов. И хотя большинство этих людей все равно, вероятно, были обречены на смерть, столь жестокое их истребление было мерзким и подлым. Особенно, если подслушанное Мэри являлось правдой, и их вообще изначально намеренно инфицировали.