— Вы всерьёз верите в неизвестных разбойников в центре Берлина? — презрительно усмехается фон Крупп, — отличный же вас источник…
— Что это за шум? — советник Бош тяжело поднимается на ноги. Все трое спешат к высокому готическому окну кабинета и задирают головы: гул быстро нарастает и в момент когда он становится невыносимым, сверху на красном небесном фоне появляется тёмный двухмоторный силуэт самолёта.
— «Хейнкель-111», — кричит фон Крупп.
Чуть сзади, справа и слева от ведущего появляются плоскости ещё двух бомбардировщиков, через минуту хищный клин удаляется достаточно, чтобы полностью попасть в поле зрения встревоженных мужчин. Его остриё нацелено на спичечный коробок Бранденбургских ворот.
— Он что город собрался бомбить? Это сумасшествие… — шепчет Флик.
— Полагаю, что штаб Гиммлера, — жёстко прерывает его фон Крупп, широко раскрытыми глазами глядя на величественное зрелище, — «на войне, как на войне».
Бош срывается с места, спешит к стене, увешанной охотничьими ружьями и возвращается с большим биноклем в руках.
— Ну, что там видно? — оборачиваются к нему гости.
В этот момент от самолётов вниз потянулись светящиеся нити, видимые невооружённым взглядом, а через полминуты едва различимый треск.
— Уходят, гражданской войны нам ещё не хватает… — вздыхает хозяин, тяжёлым шагом возвращается к столу и поднимает трубку, — Пауль, распорядитесь чтобы подготовили мой автомобиль, я еду в Цоссен, в ОКХ, к Гудериану.
— Пожалуй, я тоже, — забывает о сигаре фон Крупп.
— И я, — после небольшой паузы заключает Флик.
Глава 11
13 ноября 1938 года, воскресенье, 20:00.
— Мироныч, подбавь-ка жару, — Сталин осторожно пробует рукой воду в чане и опускает веник в шайку, — прогорели дрова.
— Вот я не пойму, Коба, — недовольно хекает Киров и, нехотя поднимается с полока, — что за баня у тебя такая нерусская? Топка каменки выходит наружу! Это всё равно, что раздевалка у бани через дорогу…
— Сам Власик распорядился, — тихонько посмеивается вождь, поправляя слезшую на глаза войлочную шапку-сванку, — откуда мне знать, может быть в Белоруссии у них так…
— Чёрте что, — ворчит Киров, набрасывая в прихожей на бордовую спину тулупчик, — хорошо хоть, что у них там по-чёрному не топят.
— … через дорогу, говоришь, — Сталин плотно закрывает за собой дверь в парилку, в раздевалке заворачивается в простыню, наливает в кружку из чайника заварку и поворачивает кран пузатого самовара.
— Власик просил передать, что Берия уже полтора часа тебя дожидается, — в облаке пара влетает в комнату Киров.
— Из Берлина видно известия получил, — отхлёбывает чай Сталин, — всё, закончилась баня…
— Можно ли верить вашему источнику, товарищ Берия? — на распаренном лице Сталина выступили крупные капли пота.
Доклад наркома внутренних дел проходил в форме дружеского чаепития за столом в малой столовой.
— С товарищем Брайтенбахом мы работаем уже около девяти лет, — продолжает нарком так и не прикоснувшись к поставленной перед ни чашке, — до сих повода сомневаться в его сведениях у нас не было…
— Действительно ли у него есть доступ к такого рода сведениям? Или может быть это такие же слухи, которыми нас пичкают по дипломатическим каналам.
— Брайтенбах — самый высокопоставленный наш источник, он служит в гестапо, в данный момент находится в Мюнхене, занимается расследованием покушения…
— Хорошо, продолжайте.
— … Гестапо обнаружило квартиру Эльзера, нашло передатчик и подтвердило с помощью СД факт посещения им дома, где проживал британский резидент. В связи с текущей обстановкой в стране расследование приостановлено… Из последних известий самым значительными является попытки покушения на Геринга в Берлине и Гиммлера в Мюнхене. Брайтенбах оказался случайным свидетелем последнего: автомобиль рейхсфюрера СС был буквально изрешечен пулями неподалёку от управления гестапо, убит двойник Гиммлера. По его мнению, работали люди из военной разведки. Наш агент также уверен, что это была прямая месть за покушение на Геринга. Как вы уже знаете, к власти в Германии пришли военные: Брайтенбах сообщает фамилии заговорщиков — это генералы Бек, Гальдер, фон Браухич, Гудериан. Гиммлер и Геринг отстранены от их должностей и находятся под домашним арестом, в Берлине, Мюнхене и других крупных функции полиции исполняют военные.