— Да-а, штамм пенициллина в чашке Петри, что ты передала Ермольевой объяснить трудно, это тебе не инструкция как синтезировать тубазид в домашних условиях, такое в книге не найдёшь… Мне показалось, что и в мой рассказ о чудесном нахождении лекарства от туберкулёза они поверили с трудом… да, нужно искать другое решение. А у меня ещё на подходе СВС процесс и многое другое. Итак, с этого момента наша легенда состоит в том, что ты только выполняешь мои указания, ты моя помощница и откуда берутся информация или там штаммы — не знаешь.
— Это правильно, обо всём заранее не условишься, по обстоятельствам будешь решать что да как… — послышался шум мотора подъехавшего автомобиля, — кажется по нашу душу. Краем глаза замечаю, что на дорожке, ведущей к нашей беседке, показалась процессия людей в военной форме и в белых халатах во главе с Мехлисом.
— Слушай, а чего они у тебя такие болючие… — делаю вид что не замечаю посетителей.
— А ты походи по базару, — подыгрывает мне Оля, — может быть найдёшь в виде порошка с сосновым экстрактом.
— Лучше уж мазь, — вхожу в образ и тянусь всем телом к подруге, — ну чтобы втирать в тело, после молодильных ванн. Кто у нас сегодня из медсестёр дежурит?
— Баба Нюра! — смеётся Оля, показывая ряд ровных белых зубов. — Не-ет, а как же Верочка? — шепчу я изо всех сил.
— О, я вижу дела у Чаганова пошли на поправку, — заскрипела деревянная ступенька беседки, — если медсёстрами начал интересоваться, молодец!
Мехлис легонько стучит газетой по моему плечу, сопровождающие дисциплинированно хохочут над шуткой начальства.
— Здравия желаю, товарищ Армейский комиссар 1-го ранга, — нестройно приветствуем Мехлиса, я — из кресла, подруга — подскочив с места.
— Очень рад что всё обошлось, — искренне улыбается он, — только что говорил по спецсвязи с наркомом он просил передавать вам, товарищ Чаганов, пожелания полного выздоровления, а с вами, товарищ Мальцева, у маршала будет особый разговор, ну вы, я думаю, догадываетесь о чём пойдёт речь.
«Реабилитируют, наконец, подготовку разведчиков-диверсантов в Красной Армии».
В 1936-ом после ареста Якира и Уборевича, которые лично курировали отбор курсантов в элитные школы по подготовке диверсантов, они были расформированы: одна часть выпускников была уволена из армии, другая — направлена служить не в Разведупр, а в обычные строевые части. У руководства страны имелись серьёзные сомнения в их лояльности. Но, видимо, ситуация, когда выяснилось, что в армии просто не осталось подготовленных людей, которых можно послать за линию фронта в тыл врагу с любым заданием, заставила Будённого задуматься об этой проблеме.
— Вы меня извините, пожалуйста, — обращается Оля к обступившим нас посетителям в белых халатах, — никаких подробностей о лекарстве, которое было применено при лечении товарища Чаганова, я сообщить не могу… кроме того, что это наш отечественный препарат, который позволит нам успешно бороться с пневмониями. Препарат экспериментальный, на людях применён впервые, применён успешно, но на его появление в ближайшее время в аптеках рассчитывать нельзя. Снова прошу нас извинить, больному пора на процедуры.
— Слово врача в больнице — закон, — поднимает руки Мехлис, — я заехал перед разговором с товарищем Сталиным, чтобы самому, так сказать, убедиться… Ну выздоравливай, Алексей, вот тебе свежая «Правда», почитай, сессия Верховного Совета открылась, ты же депутат… Да ещё, вот главврач предлагает тебя перевести в санаторий…
— «Океанский», — вставляет, выглянувший из-за спины Мехлиса, доктор с двумя шпалами в петлицах, — это рядом, в десяти километрах на берегу океана…
«Рад, небось, от меня избавиться, да и то, сколько персонала я тут, похоже, отвлекаю»…
— … через полчаса машина будет для вас готова, — главврач лезет в карман халата за платком и, сняв шапочку, вытирает мокрую от пота лысину.
— Кто вы? Где Чаганов? — Хмурится Оля, обводя взглядом больничную палату.
Со стула поднимается невысокий плотный мужчина с лысиной на полголовы, лет тридцати пяти в форме старшего лейтенанта госбезопасности, его масляные карие глаза, внимательно рассматривают на девушку, а пухлые губы растягиваются в снисходительную усмешку.
— Моя фамилия Родос, — неторопливо цедит слова он, — а Чаганова уже везут на карете скорой помощи в санаторий.
— Вы контрразведчик из Москвы, из группы Цикановского, — понимающе кивает Оля и протягивает руку старшему лейтенанту, — так я думала у вас в Хабаровске работы по горло по Горбачу, а-а поняла: вы следствие по делу атамана Семёнова здесь будете вести, в любом случае, приятно познакомиться.