– Газету? – рычит хозяин дома, но вдруг осекается, переводя свой взгляд поочерёдно на стоящих в двери гостей.
Вдруг в соседнем доме громко заиграло радио, а из дома напротив донёсся истошный плач ребёнка.
– Стены тростниковые… – растерянно произносит Зорге, рывком садясь на постели.
– Отзыв? – едва слышно шепчет Кузнецов.
– Я не читаю по-японски… дайте мне пять минут, – срывается с место хозяин, – подождите меня в кабинете.
И действительно когда через пять минут, Зорге, умытый и расчёсанный, возникает на пороге, гости едва успевают закончить осмотр кабинета, в последнюю секунду плюхнувшись на диван.
– Чай, кофе? – обращается он к мужчине.
– Поди проверь периметр, – по-русски приказывает Оля помощнику, у Зорге от удивления подпрыгивают брови.
– Я – Ревизор, мой разговорный немецкий не очень хорош, поэтому буду говорить по-русски, – большие голубые глаза девушки несколько секунд пристально рассматривают лицо "Рамзая".
– Признаться, я себе его по-другому представлял, ну что вы так на меня смотрите? – не выдерживает тот, переходя на русский, – что лицо побитое? Так я докладывал, что полгода назад попал в аварию, долго в больнице лежал.
– Кто такая Агнес? – голос Оли спокоен и тих.
– Японка, официантка из "Золота Рейна", я с ней живу уже три года. Осуждаете? Думаете в каждой стране по жене? А ещё не вылезаю из кабаков, – с вызовом смотрит он на девушку, – напиваюсь каждый день. Я седьмой год без отпуска, истощён морально и физически, директор это понимает?…
Рамзай подбегает к секретеру, приоткрывает крышку и на свет появляется недопитая бутылка американского виски, наливает чуть-чуть в залапанный стакан и одним глотком выпивает его содержимое.
– … Но это не самое плохое в моей жизни. Ужасно то, что с некоторых пор я совершенно не понимаю линию Коминтерна, его пассивной тактики. Создаётся впечатление, что вся политика Коминтерна заключается в помощи СССР, понятие мировой революции ошельмовано и отброшено, активность компартий на Западе ограничивается.
– Товарищ Зорге, – набелённое лицо Оли ничего не выражает, – мне кажется, что вы не по адресу обращаетесь, хотя если бы вы обратились по правильному адресу, то было б только хуже. Я не знаю, что думают в правительстве, но для себя я понимаю ситуацию так: перемирие, установившееся по окончании империалистической войны, заканчивается, новая мировая война на пороге. Без союзников нашей стране не выстоять, сказывается вековое отставание в образовании, развитии промышленности и так далее. Других союзников, кроме капиталистических стран, не существует…
– Коминтерн – единственный союзник Советской России, – почти выкрикивает Рамзай, – надо его изо всех поддерживать, а не предавать!
– … дайте мне закончить, – бесстрастным голосом продолжает девушка, – считаю, что в верхах сочли, что компартии на данном этапе не в состоянии противостоять силам реакции в своих странах. В многих странах Европы и Америки компартии просто разгромлены и это случилось ещё до того, как руководство Коминтерна взяло курс на блокирование с социал-демократами, на создание народных фронтов. СССР сейчас бросает все усилия и средства на подготовку к войне и не в состоянии как было раньше финансировать такую дорогостоящую организацию как Коминтерн. Поймите вы, что если наша страна выйдет победителем в грядущей мировой войне, то в проигравших странах, как в России в 1917 году, будут созданы все условия для победы социалистических революций, тогда в руководство Коминтерна придут новые силы, будут новые цели, задачи и лозунги. А сейчас мы должны бросить все свои силы на помощь СССР.
– Почему прямо не сказать? – растерянно шепчет Зорге, глядя прямо в глаза Оле.
– Не стану врать, я не знаю, я даже не уверена, что мои мысли правильные, но они мне помогают в трудную минуту… Итак, времени у нас мало, поэтому перехожу к делу: директор благодарит вас и всю вашу резидентуру в Японии, за успешную работу на протяжении последних лет. Информация, которую вы посылаете в центр, очень ценна для нас. Я направлена сюда Центром чтобы помочь вам…
В глазах резидента заиграли весёлые огоньки, он непроизвольно бросил взгляд в сторону секретера.
– … прошу отнестись к моим словам со всем вниманием, – девушка закусила губу, – то, что ваша группа до сих пор не вскрыта японской контрразведкой – это большая ваша удача…
– Я не виноват, что шпики не заходят в бары, где я провожу свои встречи с агентами, а ждут меня на выходе, – Зорге улыбается, показывая ряд золотых коронок, – не выносят запах алкоголя и вообще я давно для себя решил, что лучшая конспирация, это отсутствие всякой конспирации и как видите мой метод хорошо работает.