– Что вы, Оля, – сжимает её руку Анна, – это всё не наше, это же для упрочения нашего положения в германском обществе, для материальной помощи нашей группе.
– Макс, похоже, не всё вам рассказывает, – Оля немигающе смотрит на неё, – практически никакой материальной помощи не оказывает, ссылается на недостаточную прибыльность своего предприятия. Наши специалисты проверили финансовый отчёт, который ваш муж прислал в Москву. Так вот по нему выходит, что он едва сводит концы с концами, а на самом деле дом в котором вы живёте стоит более шестидесяти тысяч иен. Это в двое превышает сумму, которую он получил из Москвы на организацию своего дела. Выходит, что на самом деле прибыль от компании есть и она не маленькая…
– Что снами будет, нас арестуют? – крупные слёзы катятся у неё по щекам.
– Не бойся, Аня, – Оля кладёт руку на плечо женщины, – я одна занималась проверкой финансов вашего мужа, я – бухгалтер по первой специальности. Обещаю сохранить этот факт в тайне, но для этого Макс должен передать, официально продать, всё свое имущество человеку, который прибудет ему на смену. Скажи, ты любишь своего мужа?
– Люблю… – В таком случае, это и в твоих интересах уехать отсюда, – Анна непонимающе смотрит на Олю, – мой помощник проследил за Максом… У него есть связи на стороне… Он ведь часто не ночует дома, так?
– Кто она? – Жданкова роняет голову на руки.
– Одна американка – художница, другая японка из ресторана… Только не вздумай устраивать ему сцены, – нашептывает женщине на ухо Оля, – всё испортишь, наоборот стань ласковой и печальной. Повторяй ему, что ты больше не можешь жить в постоянном напряжении за его жизнь… Говори, что у тебя предчувствие, тебе всё время кажется что он арестован… ну да ты не маленькая девочка, сама понимаешь. А остальное – моя забота, слежку я ему устрою…
– Спасибо тебе, – растроганная Аня в порыве благодарности бросается Оле на шею.
Токио, район Минато,
Полпредство СССР.
31 мая 1939 года, 16:00.
– Вот, товарищ Крылов, – в приёмную помощника военного атташе заходит дежурный консульского отдела, из-за его коренастой фигуры выглядывает женщина в широкополой шляпе и длинном сером пыльнике, – тут к вам женщина, назвала пароль.
Крылов с интересом рассматривает посетительницу, повернувшись спиной к своей секретарше, с которой только что заигрывал.
– Хорошо, Петров, ступай, – строгим голосом приказывает ему он и распахивает перед женщиной дверь своего кабинета, – прошу вас, товарищ.
Он плотно прикрывает дверь перед носом вытянувшей шею секретарши и, затаив дыхание, рассматривает фигуру женщины, которая вешает летний плащ на стоящую углу вешалку.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – указывает он на плетёный стул у кофейного столика, сам садится на соседний, – чем могу быть полезен…
– Клин, – тихо произносит Оля, разглаживая подол шёлкового платья у себя на коленях.
– Так вы от Ревизора? Но мы ожидали мужчину, – закашлялся Крылов, – мой агент сегодня полчаса прождал вас у театра "Такарадзука", но…
– Я – Ревизор, – в голосе Оле послышался металл, – я назвала пароль Ревизора… а ваш подчинённый привел на встречу "петуха"…
– Ергунов у нас самый опытный, – растерянно пробормочет он, – доложил, что всё было чисто…
– Вы ведь, товарищ Крылов, помощник резидента по оперативной работе, так? – перебивает его Оля, – пригласите, пожалуйста, сюда Лазарева.
– Может быть лучше мы… – мямлит помощник.
– Нет, – отрезает Оля, – и отошлите вашу секретаршу подальше от приёмной. Красный как рак, хозяин кабинета исчезает за дверью.
– Товарищи, Директор очень не доволен работой легальной резидентуры, – начинает Оля, едва военный атташе занимает свое место у стола, – все материалы, присланные вами в центр по военной промышленности, системе мобилизации, арсеналам, армии Японии и её экономики, в большинстве признаны малой или средней ценности. А работа по изучению объектов вербовки и развитию знакомств в японской среде оценивается как провальная. Вашу помощь нелегальной резидентуре Рамзай описывает как околонулевую.
– Как же так "околонулевую", – едва не задохнулся от возмущения атташе, – мы только в этом году трижды встречались с ними, передали "Рамзаю" и "Фрицу" восемь тысяч долларов и приняли от них почту. Их связь-то через шанхайскую резидентуру становится всё более опасной из-за действий японцев, мы взяли на себя эту работу…
– Сколько "Рамзай" находится в Японии?
– Чуть больше шести лет, – делает непонимающее лицо Лазарев.
– И за это время, – рубит слова Оля, вы не удосужились организовать запасной канал связи для нелегальной резидентуры, например, через Гонконг. Вместо этого вы в нарушение элементарных правил конспирации, что две резидентуры в стране ни в коем случае не должны пересекаться, идёте на связь с "Рамзаем", причём через сотрудников, не имеющих опыта оперативной работы. Хотите что-то возразить?…