– Что собираетесь дальше предпринимать? – подаёт голос Кулик.
– Пример наступления Южной группы показывает, что атака танков без поддержки пехоты не может быть успешной и ведёт лишь к большим потерям. На плацдарме японцы вдвое превосходят нас в живой силе, поэтому мы с командующим Армейской группой предлагаем не проводить штурма плацдарма и перейти на этом участке к обороне…
– Опять двадцать пять, – бурчит себе под нос Кулик и громче, – когда ж наступать будете, оборонцы?
– Завтра и начнём, товарищ командарм 1-го ранга, мы предлагаем не бросать 11-ую танковую бригаду на подготовленную японскую оборону, а в течении ночи в пяти километрах севернее плацдарма навести понтонный мост и по нему переправить бригаду на западный берег с целью захвата японской переправы и отрезания Северной группы от своих тылов…
– "Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги", – не сдаётся тот, – вы хотя бы проверили скорость течения реки и выдержат ли понтоны "бэтэшки". Да и вообще, вы ночью пробовали мост строить?
– Проверили, товарищ замнаркома, этой ночью. Рядом с деревянным мостом в тылу 149 полка отдельная сапёрная рота 11-й танковой бригады навела понтонный и перебросили одну танковую роту на правый берег. Место будущей переправы на севере также обследовали, подходящее…
– Через три часа уже начнёт темнеть, – смотрит на часы Мехлис.
– Сапёрная рота уже на месте, танковая бригада Яковлева находится в трёх километрах от точки переправы…
– Как предполагаете использовать мехкорпус, товарищ Рокоссовский? – прерывает возникшую после слов комфронта паузу.
– В течение ночи по деревянному мосту перебрасываем мехкорпус на правый берег, – указка забегала по карте, – в пять утра, одновременно с атакой 11-й бригады на севере, мехкорпус бьёт на восток по Маньчжурской Хинганской кавдивизии, прорвав её фронт поворачивает на север выходит на границу Монголии и охватывает с юга и запада части генерала Ясуока. Мехкорпус к полудню должен пройти примерно 12 километров. 11-ая и 6-ая танковые бригады, а также 149 стрелковый полк завершают окружение Южной группировки с севера и запада. Таким образом, силы японцев окажутся разрезанными на две части рекой и обе окажутся в окружении.
– А что думает Генштаб? – недоверчиво качает головой Кулик.
– Пока молчит, товарищ командарм 1-го ранга, связь с Москвой работает нормально, – поднимается с места комбриг Богданов, начальник штаба 1-й Армейской группы.
– Мы можем вообще не получить никакого ответа, – Рокоссовский кладёт указку на карту, – начальник Генерального Штаба отдал распоряжение, что ответственность за планирование и проведение операций в Монголии лежит на командовании Фронтовой группы.
– Ну тогда давай, комкор, действуй, – весело стучит кулаком по столу Кулик, облегчённо выдыхая, – сам понимаешь, тут или тюрьма, или ордена.
– Господин следователь, – Георгий в помятом светлом костюме в мольбе тянет руки навстречу вошедшему в допросную комнату мужчине в штатском, но стоящий за его спиной охранник с силой усаживает его обратно, – скоро сутки как я сижу здесь без еды и возможности связаться со своим адвокатом. Мне даже не говорят за что я задержан!
Тот, кого назвали следователем, японец в дорогом тёмном костюме, равнодушно глядит на юношу, отворачивается и садится на стул у дальней стены, выйдя из светового конуса электрической лампы с абажуром, освещающего широкий деревянный стол и два стула в центре допросной. В это время в комнату заходит лысеющий мужчина лет сорока в засаленном до блеска пиджаке, с трудом сходящемся на его большом животе.
– Георгий Георгиевич Пермяков, 1919 года рождения? – бубнит толстяк на чистом русском языке, бросив на стол тощую папку испещрённую иероглифами, – я – дознаватель Иванов Семён Петрович, на вас поступило заявление от гражданина Каниболоцкого, сотрудника Харбинской полиции о том, что вы пытались его убить, нанеся при этом ему тяжкие увечья.
– Я не знал, что он полицейский, – губы Георгия задрожали, – он не был в форме никак не представился. Этот человек сам подошёл к нам при этом оскорбил мою спутницу, назвав её шлюхой.
– Как зовут вашу спутницу? – делает скучное лицо следователь.
– Я познакомился с ней в парке в тот же день, она представилась Тамарой…
– И сразу же уединилась с вами на поляне в роще? Так кто же она тогда?