– Хворточка, – сзади послышался сдавленный смех.
– … по-нашему Палец, и к реке. Первый и второй батальоны перекрывают вот здесь выход из долины самое узкое место, третий – остаётся здесь как мой резерв на случай, если самураи с того берега решат драпать, а ты, Филатов, со своим батальоном пройдёшь вдоль берега Халхин Гола на юг, перейдёшь пески и встанешь в засаду. Так мы японцев зажмём спереди и сзади, деваться им будет некуда, по сторонам барханы.
– Берега у реки болотистые, товарищ комбриг, не пройдут танки, – задумчиво разглядывает карту начштаба.
– В болота не лезь, – Яковлев поворачивается к Филатову, – иди по песчаной кромке барханов, она когда мокрая, твёрдая как бетон. Со стороны реки у них склон длинный и пологий, со стороны японцев – крутой до тридцати градусов. Ну так у тебя в роте все акробаты, через речки прыгаете, а другие если не могут, то пусть ищут распадок. Главное дождись чтобы все японцы в долину вошли, там кроме танков ещё артиллерия и пехота будет. Да, по песку идти только на гусеницах, если разуешься, то сразу – стоп, на колёсах в песке так закопаешься – два танка не вытянут из ямы. С тобой же пойдут два химических танка. Всё время будь, Филатов, на связи. Вопросы есть?
– Топливо и боеприпасы? – отрывает взгляд от карты лейтенант.
– Всех касается, – выпрямляется комбриг, – заправщики в пути, но застряли немного на переправе. Сами утром видели, как после дождей река вспухла, вода вровень с настилом, приходится машины за руку переводить. Петров, сольёшь всё топливо из баков Филатову…
– Товарищ комбриг, – возмущённо начинает командир третьего батальона.
– Всё, – обрывает его Яковлев, – это – приказ, снарядами и патронами тоже поделишься. Ему дальше всех идти и машины вслед не пошлёшь. Свободен, Филатов, выступаешь сразу по готовности. Теперь первый и второй: в атаку с саблей наголо не бросаться, стоять на месте. Времени зарыться в землю у вас нет, поэтому ищите укрытие в складках местности. Выстрел – и смена позиции, выстрел – и смена позиции… огонь только наверняка с близкого расстояния.
– Товарищ лейтенант, – кричит механик-водитель, – двигатель перегревается, надо бы остановится.
– Всем стоп! Стоянка десять минут, механикам-водителям проверить воду в радиаторах и гусеницы, башенным – наблюдение, – щелкает переключателем рации Филатов и лезет в открытый по-походному люк.
На длинном гладком склоне бархана цепью рассыпалась его рота – девять "бэтэшек", возле которых засуетились экипажи.
"Правильное было решение направить остальных во главе с комиссаром искать низину в песках, – похвалил себя Филатов, – если уж мои "акробаты"… С другой стороны – никто не застрял… Сколько осталось до вершины, метров сто… Должны дойти. Пить охота… вчера перед походом зачитали приказ, запрещено пить некипячёную воду из реки… японцы реку отравили? Танкисты-то всегда выйдут из положения, если припечёт, то, в крайнем случае, можно и из радиатора воду пить, не обращая внимания на цвет и запах, а как быть пехоте"?
Лейтенант, не дойдя с метр до вершины, снимает чехол с бинокля, ложится на горячий песок и осторожно выглядывает из-за гребня. Внизу метрах в трёхстах прямо под ним проходит замыкающий танк длинной колонны.
"Неужели опоздали? – Филатов подносит бинокль к глазам, ища голову колонны, – один, два, три… 38 танков. Не так уж и много, в двух наших батальонах – 54, хотя японские покрупнее будут "бэтэшек", а четыре танка так вообще огромные. Надо быстрее доложить комбригу".
Заметив бегущего вниз командира, экипажи торопятся занять свои места.
– Так точно, товарищ Третий, 38 коробочек… Понял, товарищ Третий, выполняю, – лейтенант щелкает тумблером на рации, переключаясь на ротную волну, затем – нагрудным переключателем, – всем начать движение, скорость – максимальная, на гребне притормаживаем и без команды сразу вниз, уклон – 30 градусов.
"Забыл сказать, чтоб третий взвод на всякий случай стал внизу фронтом на юг, – Филатов высунулся в люк, – что-то там комбриг говорил об артиллерии с пехотой… Ладно, успеется". Первым перевалив через гребень, танк лейтенанта клюёт носом и перед взглядом Филатова открывается вид идущей по дороге японской колонны: прямо внизу тяжело груженые конные повозки, везущие пушки и снаряды, в трёхстах метрах позади – ряды пехотинцев.
– К бою! Делай как я! – лейтенант захлопывает люк, ныряя в башню, – дави их, б… Перевалив через гребень, тяжёлая машина стремительно заскользила вниз. Для упёршегося руками в броню командира, далёкое хмурое небо мгновенно сменилось в триплексе близким жёлтым песком. Едва не зачерпнув дулом землю, танк выравнивается и перед взором Филатова в самом центре прицела появляется пушка, запряжённая четвёркой низкорослых монгольских лошадок, с высокими колёсами как на кавказской арбе.