– … упадёт скорость, боезапас, бомбовая нагрузка и вы наверняка проиграете Ильюшину, который будет строить именно штурмовик, а не универсальный аппарат, с учётом всех последних достижений инженерной мысли. Вы же сами знаете, как быстро в наше время устаревают самолёты.
– Не пойму я, Алексей Сергеевич, что же вы предлагаете? – Сухой явно выглядит обескураженным.
– Всё просто, – "гипнотизирую" конструктора своим взглядом, – цех номер 3 со всем оборудованием мне нужен для доводки вот этих замечательных винтокрылых машин. Остальные цеха ваши, вы сможете использовать их для отработки технологии и опытного производства вашего нового штурмовика. Кстати, чтобы потом не возникало проблем с запуском в производство и, сразу переходите на плазово-шаблонный метод, как мы с истребителем И-289. А вашему ББ-1 на этом заводе не место…
– Но… – начинает Главный конструктор.
– … Если вы согласны с моими соображениями, то от вас, Павел Осипович, потребуется лишь написать наркому докладную записку, что завод для массового производства ББ-1 должен быть кардинально реконструирован, построены новые цеха, закуплено оборудование и тому подобное. Доложите Хруничеву, что вы просите его разрешения принять участие в конкурсе на штурмовик. Это всё нужно сделать до первого августа, а лучше всего в течение ближайшей недели. Остальное – моя забота, вы давите на наркома снизу, а я – сверху. Думайте над моим предложением, советуйтесь с кем хотите сколько угодно, аж до завтрашнего утра.
Сухой прыснул в кулак.
– Кх-кх, товарищ Чаганов, – сзади раздался голос Челомея, – вы просили сообщить. Михеев передал по рации, что сброс Х-1 прошёл успешно, двигатель работает устойчиво…
– Всё, надо ехать, товарищ Челомей, вы со мной, товарищ Сухой, жду вашего звонка… Костя, на Софринский полигон, – последние мои слова тонут в рёве зисовского мотора.
– На сколько она провалилась? – поворачиваю голову к плюхнувшемуся рядом Челомею.
– Михеев говорит, что примерно на двести метров просела, чуть клюнула носом, но быстро выровнялась, взяла правильный курс, – голос конструктора дрожит от возбуждения, – по моим расчётам должна быть над полигоном через тридцать минут.
– Не беспокойтесь, товарищ Челомей, – замечаю, что он напряжённо глядит на спидометр машины, – Костя домчит нас за двадцать минут. Напомните мне, чем нагрузили "торпеду"?
– Нижнюю часть боевого отделения сделали из оргстекла, поместили туда фотоаппарат с объективом…
– Стоп, вибрации же от пульсирующего двигателя сумасшедшие, получится ли картинка?
– Должна получится, по крайней мере на земле получились, там демпферы поставили хорошие… Там же смонтировали авиационный радиокомпас… всё на одной платформе в небольшом ящике, сверху парашют. По сигналу от командного устройства, когда уровень топлива упадёт ниже отметки, взрываются четыре пиропатрона и "чёрный ящик" с парашютом вываливаются вниз, тот с задержкой открывается и всё: Х-1 камнем падает на землю, фотоаппарат и компас плавно спускаются под куполом. Гроховский уже ждёт нас на полигоне.
– Что с управлением по дальности?
– Оставили пока механический счётчик, Алексей Сергеевич, но образец электронного уже получили, только ещё не успели смонтировать.
"Ну может и правильно надо сначала на стенде испытать… И так слишком много новых изменений: парашют, фотоаппарат для авиаразведки, радиокомпас… нет нельзя перепрыгивать через этапы испытаний"…
– Х-1 замечен службой ВНОС полигона, отклонение от курса триста метров, – из бункера появляется голова дежурного, – прошу всех зайти внутрь, аппарат будет у нас над головой через пять минут.
"Многовато будет, – из-за толстой железной двери пахнуло прохладой, – тонна взрывчатки на таком расстоянии никому не причинит вреда, разве что уши только заложит… хотя подождём, отклонение будем измерять на земле, а не на глазок. А вообще это успех, "торпеда" прилетела на полигон с расстояния почти в двести километров с таким малым отклонением. Помнится в отчётах о предыдущих испытаниях Х-1 фигурировало число 65 %, именно столько торпед попало в квадрат размером 20 на 20 километров с подобной дальности без радиокоррекции".
Сверху раздался приближающийся рёв двигателя, быстро достигнув максимума, он начинает затихать. Услышав это, собравшиеся тут же толпой ринулись к лестнице.
– Уходит, – расстроенный Челомей опускает свой бинокль, – чёртов счётчик, надо было ставить электронный.
"А толку с того, – напрягаю зрения, чтобы разглядеть удаляющуюся от нас торпеду, – импульсы-то всё равно будут поступать с лопастного анемометра… там основная погрешность и набегает. Да и радиокомпас вещь не слишком надёжная, рассчитанная на эффект неожиданности… поймут, что торпеда совершает радиокоррекцию – забьют эфир помехами в этом диапазоне… в этом диапазоне… а что если в сантиметровом диапазоне? На Х-1 поставить приёмник сигнала на туннельном диоде… антенна будет направленная, смотрящая назад, разместить её внутри фюзеляжа в хвосте… Сзади километрах в пятидесяти идёт сопровождающий самолёт с радиолокатором, который следит за торпедой (пассивный ответчик поставить!) и в случае необходимости даёт три команды: "вправо", "влево" и "взрыв"… Долго им придётся разбираться, если СВЧ-приёмник будет с самоликвидатором весом в одну тонну взрывчатки".