— Шантажировал?! Ну и что… ты с женой… тоже?
— Простил ее. Дура баба, ошиблась, с кем не бывает? Все ж мы люди. Так что верни своей жене шубы и драгоценности.
— Как я их верну? Подарил мужику, он уехал на Украину супругу свою радовать, — пробормотал Епифанов.
— Скажи сколько, я возмещу. Это же по дурости Люськи все получилось.
— По моей собственной дурости, Дима, — сказал Епифанов. Посмотрел на Зеленина — теперь тот казался вполне нормальным, даже симпатичным мужиком. — Я и возмещу. Ты-то как сам?
— Я похож на слюнтяя? Правильно, нет. Но вчера… Да ладно. Все нормально, Жора.
— Я тебя понимаю, как никто другой, Дима. Думал, увижу Лерку на экране. Не знаю, как бы пережил это. Спасибо тебе, я помчался, нужно ведь жену успокоить.
— Я тоже еду домой. А то за этой чертовой работой не заметишь, как любимую женщину потеряешь. Но мы как-нибудь встретимся, обмоем это дело?
— Обязательно, и в самом ближайшем будущем! Они пожали друг другу руки и вместе вышли из кабинета.
Лера выглядела уставшей: лицо бледное, под глазами темные полукружия, а сами глаза — тусклы и безжизненны. Но все равно была она самой красивой женщиной в мире, самой любимой и самой родной. Епифанов с порога бросился к ней, обнял, принялся страстно целовать ее лицо. Но Лера отстранилась, тихо сказала:
— Прости, Жора, я виновата перед тобой.
— Я знаю! — радостно сказал Епифанов.
— У нас в квартире был чужой мужчина, я думаю, он сделал слепки ключей и вынес… Поэтому я не могла заявить в милицию, чтобы не подвергать Людку…
— Знаю, Лера!
— Я не могла тебе сказать об этом, потому что не могла рисковать жизнью Людки. Это не моя тайна, понимаешь? Ты простишь меня, Жора? Черт с ними, со шмотками, это даже и хорошо, я наконец смогла тебе сказать об этом.
— Да я знаю, Лера, все знаю!
Лишь теперь она услышала его. И удивилась:
— Откуда, Жора?
— От Димки Зеленина, мужа Людки.
— Господи! — с ужасом прошептала Лера. — Он тоже… все знает?
— Он все это видел. Рыжий козел заснял на миниатюрную видеокамеру и хотел получить с Людки пятьдесят тысяч баксов. Иначе — покажет запись мужу. А муж сам это увидел. Я тоже.
— Какой подлец… И что же? Людка жива?
— Все у нее в порядке. Димка не бандит, не зверь, он простил ее. Теперь у них такая любовь… Лера?
— Господи… — простонала она.
— Все, моя хорошая, все, моя любимая, все позади… прости, я был…
— И ты меня прости, Жора.
— Да за что? А шмотки… я тебе куплю все новое, прямо сейчас! Одевайся, поехали и купим. Все, и даже лучше того, что было!
— Нет, никуда мы не поедем.
— Почему?
— Да ну их к черту, эти шмотки. Я так соскучилась по тебе, Жорка…
— Если б ты знала, какой я гениальный бизнесмен, Лерка!
— Я так переживала, когда узнала, что на тебя напали бандиты…
— Да это чепуха!
— Мне так хорошо с тобой, Жорка… — Она крепко обняла его, протянула доверчивые губы, и он жадно прижался к ним своими губами.
— А мне с тобой, Лерка…
Глава 28
Даша вошла в больничную палату, быстрым шагом приблизилась к кровати, на которой лежал Травников, присела на край.
— Привет, Стасик.
— Зачем ты пришла? — хмуро сказал Травников, отводя взгляд. — Я же просил — не приходи.
— Хочу — и прихожу.
— А я — не хочу! — заорал Травников.
— Перестань кричать, и так все на нас смотрят.
— Ты не нужна мне, иди куда хочешь, с кем хочешь… Иди, Даша, прошу тебя! Не нужно доставать меня! И так хреново на душе…
— Не пойду. Кстати, у меня для тебя приятная новость. Стас, ну не куксись, просто послушай, ладно? Так вот, он дал мне… ну, не пятьдесят тысяч, а половину. Двадцать пять.
— Зеленин? — изумился Травников. — Он тебе дал эти деньги? Каким образом?
— Я пришла к нему и сказала, что люблю тебя, кстати, так оно и есть. Не соврала. Сказала, что все это ты сделал ради меня, я виновата. Он поверил и дал деньги. Более того, ты себе представить не можешь, эта горилла сказала, что теперь счастлива со своей женой! Представляешь?
— Ты трахалась с ним?
— Я же не ты, Стасик!
— Я не трахался с другими бабами!
— Но пытался. А я — нет. Правда, он еще сказал что-то вроде… хотел опозорить чужую жену, а опозорил свою, но я не обиделась. В принципе он прав.
Травников хотел еще что-то сказать, но внезапно обмяк, безучастно уставился на зеленую стену палаты.
— Стасик? — Она тронула его за плечо, потом наклонилась, поцеловала в губы. — Я здесь, а ты где?
— Двадцать пять тысяч у тебя есть, ну и… будь счастлива, Даша. Зачем я тебе? Врачи говорят, что вряд ли…