— Простите, Ваше Высочество, я ничего не видел, — быстро проговорил он, собираясь покинуть помещение.
— Нет, постой, — властным голосом остановил его Аргус. — Подойди сюда. — Слуга, бормоча под нос всевозможные извинения, исполнил приказ. — У тебя есть тряпка? Обмотай ей ладонь.
— Ваше Высочество… — в глазах сероволосого появился страх и непонимание, но он не мог позволить себе ослушаться.
— Не волнуйся ты так, — отстранено успокоил его принц, кладя в руку слуги камень. — Скажи, чувствуешь тепло?
— Только очень слабое, Ваше Высочество, — незамедлительно ответил он.
— Тогда… — Аргус бросил тряпку, в которую была обернута рука, и положил камень на грубую от долгой грязной работы кожу. — А так?
— Ваше Высочество, от камня веет теплом, сравнимым с теплом чая, который подают утром. Камень горячий, но не обжигает. Возможно, вина тому мои грубые руки… Прошу простить меня за это.
— Все хорошо. Благодарю тебя за помощь. Не смею больше задерживать, иди. — Несмотря на то, что слова принца отдавали теплом, его голос был равнодушен и холоден. Мысли мальчика уже были далеко отсюда.
«Почему камень так себя ведет? Почему он обжигает мои руки, греет руки слуги, а в руках Дера не нагревается вовсе?» — думал Аргус, уходя по пустынному коридору дворца, как можно дальше от брата, слуг и знати.
А тем самым временем глубоко в подземелье сидела в своей библиотеке Ленора. Ее незрячии глаза искали во дворце души принцев, а в руках был нож, оставленный Бенедиктусом. Девушка завернула его в простынь, снятую со своей кровати, словно, как и Аргус боялась коснуться металла, способного ужалить нежную руку сестры короля. По зале лежали открытыми десятки книг, а рядом с ними стояли на тонких ножках давно потухшие свечи. Странная улыбка застыла на лице Леноры. Способная заставить любого покрыться миллионами мурашек, она асимметрично расположилась на бледном лице девушки алой дугой. Ленора, не знающая ничего о разлуки Аргуса и камня, в безрезультатных поисках мальчика металась по своему миру. Вспышка. Она осветила черное полотно на глазах Леноры, закрывая собой все души. Вскрикнув, девушка протерла глаза, стараясь найти источник света, но ничего. Словно не было этого выброса энергии и света. Еще одна вспышка. Но уже менее сильная. Ленора встала с кресла, и, отложив клинок, повернулась вокруг себя, ища остатки вспышек, не до конца растворившиеся в темноте лучи света. Но они, точно играя в прятки, исчезли за считанные секунды, оставляя девушку во тьме.
— Бенедиктус, — тихо позвала она. — Братец, что же ты наделал? Зачем ты оставил дворец? Как ты мог оставить дворец? Аргус, бедный Аргус… — Девушка вернулась в кресло, продолжая причитать. — Брат, это твоя вина. Ты убил своего сына. Ты убил юного Аргуса. Лишил Евандера брата, а Колори — правителя. Это все ты. Если Аргуса не спасет кулон, его уже не вернуть. Никто не сможет вернуть этого мальчика…
На секунду прозрачная замолчала, а потом рассмеялась истерическим смехом, заставившим пламя одинокой свечи затрепетать.
— Глупый брат.
========== Глава 4. Подземелья темных ==========
За окном мирно блестели миллионы звезд, светила полная одинокая луна, легкий ветерок играл в ветвях деревьях, завывал в ущелье и утихал в пещерах. В окнах давно погасли огни, погружая остров в темноту. Два маленьких облачка, словно дети, плыли по ясному небу, спешили к своим родителям. Старый раскидистый дуб, опустил ветви к молодым дубкам, ставшими убежищами для маленьких птиц. Пернатые, спев все свои песни, мирно спали на ветвях, готовясь к новому солнечному дню. Ничем не отличающаяся от других ночь… По крайней мере все так считали.
Аргус проснулся от странного желания. Убедившись, что брат спит, мальчик спрыгнул с постели и подошел к окну. Скалы. Они снова звали его к себе, но этот зов больше походил на вопль. Игривый шепот сменился на гневный крик. Принц всматривался в силуэты склонов, стараясь понять, что же его так притягивает. Выступы? Ничего интересного в них не было. Может, пещеры? Нет, это были не они. Ущелье. Да, оно звало Аргуса. А точнее это были могилы, в которых покоились тысячи темных. Они звали принца к себе, шептали давно забытыми голосами, которые сливались в один общий гул, усиливающийся с каждой секундой. Мальчик надел перчатки и достал из мешочка кулон. Камень, блеснув на лунном свете, коснулся перчатки и, словно уголек, зашипел на ней, обжигая руку принца. Не дожидаясь продолжения, Аргус убрал камень обратно в мешочек.
— Ты стал еще горячей, — прошептал мальчик камню, бросая его в карман.
Не зная что делать и у кого просить ответов, Аргус решил нарушить отцовский указ и вернуться к тетушке. Достав из большого шкафа белый плащ и тихо приоткрыв дверь, принц выскользнул в коридор и подошел к ближайшей свече. Ее тусклое пламя осветило мальчика теплым сиянием. Белый ночной костюм, белые тапочки, белые волосы…
— Что? — только и смог сказать принц. Свободной рукой он взял белоснежную прядь. Идеальные белые волосы заканчивались кристально-черными. Принц провел по черным кончикам рукой, желая стереть грязь. Но эта грязь стираться не хотела. Сантиметр черноты не уходил с белоснежных волос, как бы Аргус не пытался от него избавиться. Не найдя альтернативного выхода, мальчик, поставив свечу на подоконник, взял в руки нож. Ширх. Прядь черных волос упала рядом со свечей. Ширх-ширх. Последовали за ней другие. Но, подняв глаза на свое отражение в окне, принц ужаснулся. Чернота поднималась вверх, захватывала все больше белоснежных волос, занимая теперь около пяти сантиметров. Аргус протер глаза. Может ему это все просто снится? Сейчас он проснется, расскажет Евандеру этот глупых сон и они вместе посмеются. Но Аргус не просыпался. Чудо не произошло. Чернота поедала свет, поднимаясь все выше и выше.
Убрав нож обратно в карман, мальчик отправил за ним отстриженные пряди. Не оставляя за собой никаких следов, он поспешил в запретную часть замка. Где дверь, ведущая в подвал? Каким путем шли они тогда? Принц не мог вспомнить. Он блуждал по темным коридорам, словно призрак. На глаза навернулись слезы. Слезы отчаяния. Из каждого окна и зеркала, на него смотрел незнакомец с бело-черными волосами. Идеальный белый и идеальный черный сплетались воедино на волосах у юного принца. Как ночная темнота поедает остатки дня, черный убивал белый.
— Как убрать это черноту? Может спрятать? — думал Аргус. — Но скоро торжество. Я не могу скрыть на ней волосы. А что скажет отец? А народ? Волосы ведь не могут ошибаться… — мальчик осекся. — Нокс!
Эта маленькая незнакомка уже говорила Аргусу про цвет. Она что-то знает, что-то увидела в его душе. Резко развернувшись, принц поспешил к выходу для слуг, которым больше столетия никто (кроме принцев) не пользовался.
— Если это сон, то со мной в любом случае ничего не случится. — Убеждал себя он. — А если все же не сон… У меня нет другого выбора. Я не могу показать остальным свои волосы.
Забыв про безопасность, принц сменил шаг на мег и выскочил из дворца. Улица встретила его могильным молчанием. Город словно вымер, спрятав за толстыми стенами своих домов спящих колори. Потушив свечу, принц выдохнул, восстанавливая дыхание. К великому счастью Аргуса, в округе не было видно ни единой души. Город спал, отбросив свои заботы до утра. В одиноком окошке горела лампа, освещая пустую комнату, в углу которой на голом полу сидела женщина, мирно цокающая старыми спицами. Режущая слух тишина властвовала над всем живым и мертвым на этом острове. Эхом в голове мальчика раздавались удары маленького сердца, колотившегося с бешеной скоростью то ли от бега, то ли от страха. Кровь пульсировала в висках, создавая дурные мысли, в беспорядке мечущиеся в голове принца.
Аргус накинул на голову капюшон, скрывая от невидимых глаз свою тайну. Казалось, сейчас из-за угла появится стражник и поднимет тревогу. Как ни странно, темных принц встретить не боялся. Скорее наоборот, жаждал случайного столкновения со слугами Като и Нокс. Каждые пару метров Аргус останавливался и доставал из-под накидки прядь своих волос, проверяя, не исчез ли черный. Но темнота уходить не хотела. Она застыла, словно хищник, поджидающий свою жертву, чтобы со скоростью света выскочить из укрытия.