— Я знаю! — Тончо кинул дедушке мяч. — А теперь ты мне!
Дедушка Камена уже пятьдесят два года не бросал мяч; пустив его наискосок, он нечаянно попал мячом в голову бабушки Гинки — она как раз входила в гостиную. Поднос с вареньем выпал у нее из рук, тарелочка и стакан с водой оказались на ковре. Стакан разбился, а Тончо тут же получил хорошую затрещину.
— Почему меня-я-я, ба-а-а!
— Я тебе побросаю мяч в квартире! — рассердилась бабушка Гинка и, наклонившись, принялась собирать осколки. — Целыми днями так, нервы не выдерживают.
— Почему не сознаешься? Почему не сознаешься? — тормошил дедушку Тончо.
— Что такое? — выпрямилась бабушка Гинка.
— Он бросил мяч, пусть и сознается.
— Ах ты, негодник, — возмутилась бабушка Гинка. — Я тебе покажу, как врать!
Тончо, мстя за затрещину, укусил бабушке руку, и она взвизгнула, а дедушка Камена ретировался. Ситуация для продолжения разговора была неподходящей.
— Гадкий ты, гадкий! — крикнул вслед ему Тончо и получил шлепок.
Тем временем мальчики во дворе неожиданно одержали победу в борьбе с тетей Худеровой. Пока она поглядывала из окна на ребят, у нее подгорел паприкаш. Услышав запах горелого, Худерова решила, что «аромат» доносится с балкона Шайтановой, и злорадно усмехнулась. Но когда ее собственная кухня наполнилась дымом, женщина поняла, что паприкашем сегодня семью не накормишь. Сняв с плиты кастрюлю, она вынесла ее на балкон.
— У тебя что-то подгорело? — спросила сверху Шайтанова.
Это окончательно вывело из себя Худерову. Попробуй тут и за развешанным во дворе бельем смотреть, и младенцев качать, и еду готовить! Надо, пожалуй, попросить сына сделать на балконе лебедку да и протянуть веревку к соседнему балкону, а двор отдать детям, пусть играют, как хотят. Она тут же спустилась во двор, сняла белье и отвязала веревку.
Как только она ушла, мальчики решили разойтись по домам. Надо бы позаниматься, сегодня контрольная по болгарскому языку, а то с этой спортплощадкой все на свете из головы вылетело. Заметив, что дети уходят, Худерова крикнула им с балкона:
— Что же вы не играете, а? Почему не играете? Паршивцы такие!
— Не выдержала, — обрадовался Камен. — Через два дня подпишется.
Худерова поставила свою подпись в списке Константинова в тот же вечер. Оставалась только бабушка Гинка.
Уже смеркалось, когда Тончо вылетел из подъезда, словно пробка из бутылки. Он спешил к Камену, Маляке и другим баскетболистам. Мальчики обещали ему дать двух солдатиков из коллекции Маляки и даже взять с собой на тренировки, сделать его боковым судьей их игр, если только он уговорит свою упрямую бабушку поставить подпись. Тончо не знал, кто такой боковой судья, но это звучало красиво, и он согласился.
Мальчик перешел улицу, завернул за угол и шмыгнул в кустарник скверика. Подростки редко собирались здесь — качели были сломаны, а заросшие газоны огорожены проволокой. Его уже ждали. Одни мальчики сидели на скамейке, другие вертелись неподалеку.
— Не согласна, — доложил Тончо, тяжело дыша.
Сообщение разочаровало ребят.
— Почему? — спросил Камен.
— У нее все еще болит голова после того, как твой дед ударил ее мячом. И ни в чем не признался.
— Ты что ей сказал? — спросил Маляка.
— Что принят в команду, а она должна подписаться!
— А она?
Тончо скривил губы, как это делает его бабушка, и, подражая ей, прошепелявил:
— Еще чего! Чтобы целыми днями под моими окнами кричали эти хулиганы!
— Хулиганы?! — вскочил с места один из мальчиков.
— Хулиганы, — подтвердил Тончо.
— Слышите, хулиганами называет.
— Она еще пожалеет об этом, — с угрозой произнес Маляка и, подумав немного, опять повернулся к Тончо: — Ругательства знаешь?
— Два.
— Давай научу тебя еще двум.
— Прекрати эти глупости, — оборвал его Камен.
— Пусть научит, — настаивал Тончо.
— Иди домой, кроха, — махнул рукой Камен.
Тончо пристал к Маляке:
— Ты напиши ругательства, а я их выучу.
— Кроха! — толкнул его Камен. — Ты исключен из команды.
Тончо поморгал, поморгал и, заплакав, пошел домой.
— Гадкий ты, как и твой дед! — крикнул он Камену, но никто не обратил на это внимания.
— Зря твой дед стукнул ее мячом по голове, — сказал Камену один из мальчиков.
— Да рассердился он, — взорвался Камен. — Убеждал ее, убеждал, рассердился и не выдержал!
Мальчики постояли еще немного и отправились по домам. Они были огорчены, но не побеждены. И намерения так легко сдаться у них не было. Что же придумать, что? У Маляки загорелись глаза — придумал!
— А если мы его похитим?
— Кого? — не понял Камен.
— Тончо.
Ребята остановились, пораженные. Над этим, пожалуй, следует подумать.
— Этого неженку? — Камен был настроен скептически. — Еще накличем беду.
— Беду! А ты не читал, что делается в Америке? Похищают какого-нибудь ребенка и…
Камен махнул рукой.
— Америка! Здесь не Америка. Такую взбучку получим…
— Ты не прав, — продолжал настаивать Маляка.
— И где ты его спрячешь? — спросил Камен.
— У нас в подвале, — предложил Сашо, мальчик из шестого «А». — Пойдемте.
Вскоре они стояли перед дверью в подвал, на двери висел большой замок. Маляка взял из рук Сашо фонарик и посветил на замок. Сашо повернул ключ, и дверь со скрипом отворилась.
Узкий луч фонарика медленно скользил по стенам. Подвал был похож на карцер, без окна, темный, сырой, с паутиной по углам.
— Страшно, — прошептал Маляка.
— Мы его похищаем, а не на курорт увозим, — заметил Сашо.
— Хоть бы лампочка была, — с тоской протянул Маляка.
— Я принесу, — предложил Сашо и отправился за лампой.
Маляка вздохнул. Он пожалел, что ему в голову взбрела такая глупая мысль, и сейчас думал, как бы вообще отказаться от похищения.
— Плесенью пахнет, — принюхался он.
— Пахнет взбучкой, — поправил его Камен.
Сашо вернулся и ввернул лампочку: в подвале стало светло и теперь уже не так страшно.
— Я и еды принесу, — пообещал Сашо.
— Какой еды?
— Если дело затянется, заложника надо кормить.
— Если дело затянется… — повторил Камен и замолчал.
Он уже сто раз предупредил приятелей, что добром эта затея не кончится.
— Это единственный способ заставить ее подписаться, — твердо сказал Маляка. Освещение в подвале вернуло ему смелости. — Если потребуется, два дня будем его здесь держать.
— Самое большее, до обеда, — заявил Камен. — После обеда нам в школу.
— Да бабушка Гинка сразу же сдастся, вот увидите, — успокоил друзей Сашо и переставил в угол пустой бидон из-под брынзы. — Я и туалетную бумагу принесу.
Встав на одну из полок с пустыми банками, Сашо вытащил веревку.
— Связывать будете? — ужаснулся один из мальчиков.
— Если станет сопротивляться, — решил Сашо. — Еще надо взять чистый носовой платок. Будет кричать — заткнем ему рот.
Теперь Камен окончательно понял, что наказания им не избежать.
Операция по похищению Тончо началась следующим утром, точно в девять часов. Ее провели Камен, Маляка и Сашо. Согласно заранее разработанному плану, Маляка притащил разные импортные игрушки. Это будет приманкой для Тончо.
Тончо без всякого интереса смотрел в окно, на игрушечные автомобили, которые показывал ему Маляка: у Тончо полно таких, папа прислал ему целую кучу. Другое дело, игрушка, которой Маляка пускает мыльные пузыри. Тончо открыл окно.
— Хочешь ее? — подзадорил Камен малыша.
Маляка снова дунул в трубочку, и опять вверх полетели десятка два больших и маленьких мыльных пузырей. Ветер подхватил их. Одни тотчас лопнули, другие парили в воздухе, а какой-то пузырь поднялся даже до второго этажа, и Тончо попытался его схватить.
— Отойди от окна, — послышался голос бабушки.