Нечто легкое и влажное защекотало щеки, и я с ужасом поняла, что это слезы. Они скатывались по мягкой бледной коже, будто крик души, желающий вырваться наружу, но навечно запечатанный глубоко внутри. Похоже, потеря магии всё же сорвала несколько блоков Агила.
Мои первые слёзы за прошедший год.
Я всё ещё смотрела на обезображенную спину, когда дверь в мои покои без стуку открылась, и внутрь почти беззвучно вошёл Эйдан. Он медленно подошел ко мне и на мгновение замер, увидев то, чего явно не ожидал увидеть.
- Ты плачешь? Неужели...
- Нет. — совершенно спокойно произнесла, набрасывая халат обратно на плечи. - Я не знаю, откуда слезы. Ты что-то хотел?
- Как ты? — после нескольких секунд молчания выдохнул дракон. - Я волновался за тебя.
- Вполне сносно. — пожала плечами.
- Зачем ты спрыгнула с крыши сегодня? — в этот раз его голос прозвучал намного жёстче.
- Хотела кое-что проверить.
- Как тебе удалось остановиться? Магии же нет ни капли.
- Оу, это заслуга Темного. Видишь ли, пока ему не выгодна моя смерть.
- Он бросил тебя. — напряжённо напомнил парень.
- Знаю. Теперь от феникса осталось лишь само слово, а значит, я ему больше не нужна.
- Так вот, что ты проверяла?
Я лишь вновь пожала плечами, не желая отвечать и так очевидные вещи.
- Значит, ты больше не с ним?
- Выходит, что так. Будь у меня магия, возможно, попыталась бы отвоевать Валарию, но сейчас нет совершенно никакого желания, да и возможностей что-либо делать. — снова ощутила, как глаза стают влажными и пускают хрустальные слезинки в пляс, и в этот раз я даже разозлилась на саму себя. - Да что же это такое? Почему они текут?
- Похоже, это знак того, что прежняя Лиза возвращается?
- Нет, этому не бывать! — прошипела я, делая уверенный шаг на встречу Эйдану, чья засиявшая улыбка взбесила хуже Роджера. - Я убью себя, но прежней нюней никогда не станут.
- Не смей говорить такие вещи. Быть добреньким я долго не смогу, моё терпение также имеет пределы. — с рычащими нотками в голосе произнес дракон, также невольно шагнув в мою сторону.
- Как же ты не понимаешь, глупая ящерица! Я убивала, каждый день наблюдала за казнями, слышала и видела столько ужасных вещей, что тебе и не снилось. Ко всему прочему, теперь я никчемная пустышка, которой воспользовались, а затем просто бросили, как ненужную вещь. Если мои чувства ко мне вернутся, я сломаюсь и... Лучше тебе не знать, что тогда со мной произойдёт. Но это точно будет намного хуже смерти.
- Во-первых, ты не никчемная пустышка и никогда ею не была. Вот-вторых, ты не одна, мы, твоя семья, поможем тебе со всем справиться. И, в-третьих, за глупую ящерицу ты сейчас поплатишься!
И прежде, чем я успела что-то сказать, дракон притянул меня к себе и впился в губы страстным, жадным, неистовым поцелуем. Сначала я просто стояла, как громом пораженная, а потом, неожиданно даже для себя, ответила. Внутренне мой мозг вопил о том, что следует отстраниться, предчувствуя нечто нехорошее. Но вот сер... какой-то внутренний голос шептал о том, что так и должно быть. Странный жар, сначала лёгкий и ненавязчивый, потом страшно обжигающий, поднялся в груди, вынуждая меня отстраниться, но Эйдан не позволил. Обвив мою талию руками, прижал к себе ещё крепче и целовал, вливая в этот поцелуй нечто страшное, непонятное, но вместе с тем отдаленно знакомое и родное.
Боль всё росла и росла, пока в какой-то момент, не разрушила невидимую преграду на пути к своей цели. Миг, показавшийся целой вечность, и такой родной стук в груди будто взорвал весь мой мир и мою маленькую вселенную, в которой я пряталась от всех и всего.
Мгновенно обмякнув в руках любимого человека, как новорождённый ребёнок, глотала ртом воздух, уже не сдерживая молчаливые слезы и понимая их причину.
- Тише, тише, тише, родная. Всё хорошо. — Эйдан заботливо поднял меня на руки и уложил в кровать.
Он утверждал, что всё хорошо, что я в безопасности, а всё самое страшное позади. Но дракон ведь не знал главного — планов Агила на этот мир. А ещё всех тех страшных поступков, которые я совершила, будучи, мягко говоря, не в себе.
Но вот я-то всё помнила, и те чувства, которые раньше для меня попросту не существовали, сейчас, будто кислота, разъедали меня изнутри.
- Какой же я монстр! — шептала, захлебываясь собственными слезами. - Как мне теперь жить?