И все же остатки польских частей сопротивлялись как немцам, так и потом частям РККА, участвующим в освобождении захваченных Польшей в 1920‐х годах территорий Западной Украины и Западной Белоруссии.
Разгорались даже танковые бои, особенно за мосты и при форсировании реки Неман. Это было тяжелое, запутанное время. Третий рейх тайно готовился после Польши к походу на Восток.
А.И. Еременко пришлось участвовать в освобождении Гродно, Сувалки, Августова, Белостока, Белослава и других населенных пунктов…
Происходили стычки и с немцами.
«Немало было славных эпизодов, – скажет бывший командир 6‐го кавалерийского корпуса Андрей Иванович Еременко, – за время этого похода. Много людей было представлено к званию Героя Советского Союза, но никто никакой награды не получил. Говорят, это потому, что вскоре вспыхнула война с Финляндией и дела Польского похода отодвинулись на задний план. Кто его знает, может быть, обстоятельства были таковы. Это или другое помешало, во всяком случае, наград не получили. Значит, так решило правительство, а это для нас закон».
А потом началась большая бойня – Великая Отечественная война, в которой с первого дня до Дня Победы участвовал и наш герой.
Начало войны А.И. Еременко застал в должности командующего 1‐й Отдельной Краснознаменной армией на Дальнем Востоке, в Ворошиловске. Туда он был направлен после руководства Северо‐Кавказским военным округом (СКВО) для усиления – Япония готовилась к нападению на СССР. План «Кантокуэн» был разработан в 1941 году и увязывался с планом «Барбаросса».
Слова будущей песни «Священная война» поэта Лебедева‐Кумача были опубликованы 24 июня 1941 года в газетах «Известия» и «Красная звезда». Музыку быстро написал народный артист СССР Александр Васильевич Александров, и уже 26 июня песня была впервые исполнена Краснознаменным ансамблем песни и пляски СССР на Белорусском вокзале в Москве.
Вероятнее всего, Андрей Иванович Еременко со стихотворением мог познакомиться в ведомственной газете «Красная Звезда», которую он выписывал и постоянно читал.
Кремль потребовал командарма сдать 1‐ю Краснознаменную армию (КА) и прибыть в Москву.
Сегодня в 14.30 подписал приказ о сдаче 1‐й КА тов. Шелахову…
Свой отъезд из Ворошиловска я назначил на 22 июня в связи с тем, что получил телеграмму:
«Тов. Еременко немедленно сдать армию начальнику штаба (Шелахову – Прим. Авт.) и прибыть в Москву. Тимошенко».
Эта телеграмма говорила о другом, не о назначении на 16‐ю армию. Эту телеграмму я получил 20 июня. За два дня я расстался со всеми делами, армию сдал и подготовился к отъезду, хотя мне нечего было готовить, у меня был только один чемодан.
22 июня день был выходной, да и кроме того, я был свободный, армию сдал, поспал часов до 11… Поезд мой отходил в 17 часов.
В 12 часов раздался звонок по ВЧ. Я поднял трубку и ответил:
– Слушаю.
– Говорит Смородинов.
– Я слушаю Вас, Иван Васильевич, – сказал я.
– Знаешь, немцы, сволочи, бомбят наши города.
– Как бомбят? Почему бомбят? – спросил я.
– Началась война. Фашисты напали на нашу страну. В 4 часа они начали бомбить наши города и аэродромы. Соберите весь руководящий состав армии и дайте указание, чтобы все были наготове к выступлению, но не выступать до распоряжения.
– Докладываю, что я сдал армию.
– Независимо от этого соберите людей и передайте эти указания.
После этого разговора я понял, почему меня вызывают.
Я немедленно собрал руководящий состав армии и передал указание начальника штаба округа. Этим и закончилась моя миссия на Дальнем Востоке…
Еременко рвется в бой.
Изучая военную деятельность будущего маршала, приходится признать, что его посылали на самые трудные участки войны. Это подтверждается тем, что тех командующих, от которых он принимал фронты, снимали с должностей с большими организационными выводами.
29 июня А.И. Еременко принял в Могилеве от генерала армии Д.Г. Павлова, расстрелянного 22 июля 1941 года, практически разваленный Западный фронт (ЗФ)… Войска ЗФ под руководством нового командующего на целый месяц в районе Смоленска задержали гитлеровцев, рвущихся к Москве.
Эта месячная оборона стала для Гитлера первым и болезненным симптомом уязвимости Третьего рейха, а потом и провала его стратегии «блицкрига» под Москвой.