XIII.
17-го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами - попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена. Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове. Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина. Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры. Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова. - Ты вперед взял, - говорил раскрасневшийся Ильин. - Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, - отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца. - А я на французской, ваше сиятельство, - сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, - перегнал бы, да только срамить не хотел. Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков. Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую-то нескладную песню, подошли к офицерам. - Молодцы! - сказал, смеясь, Ростов. - Что, сено есть? - И одинакие какие... - сказал Ильин. - Развесе...oo...ооо...лая бесе... бесе... - распевали мужики с счастливыми улыбками. Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову. - Вы из каких будете? - спросил он. - Французы, - отвечал, смеючись, Ильин. - Вот и Наполеон сам, сказал он, указывая на Лаврушку. - Стало быть, русские будете? - переспросил мужик. - А много вашей силы тут? - спросил другой небольшой мужик, подходя к ним. - Много, много, - отвечал Ростов. - Да вы что ж собрались тут? прибавил он. - Праздник, что ль? - Старички собрались, по мирскому делу, - отвечал мужик, отходя от него. В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам. - В розовом моя, чур не отбивать! - сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу. - Наша будет! - подмигнув, сказал Ильину Лаврушка. - Что, моя красавица, нужно? - сказал Ильин, улыбаясь. - Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии? - Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга. - Бе...се...е...ду...шка! - распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу. - Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, - сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. - Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал-аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, - он указал на мужиков, - просит вас пожаловать... не угодно ли будет, - с грустной улыбкой сказал Алпатыч, - отъехать несколько, а то не так удобно при... Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади. - А!.. Алпатыч... А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. - говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся. - Или, может, это утешает ваше сиятельство? - сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков. - Нет, тут утешенья мало, - сказал Ростов и отъехал. - В чем дело? спросил он. - Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать. - Не может быть! - вскрикнул Ростов. - Имею честь докладывать вам сущую правду, - повторил Алпатыч. Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по-старому будут служить ей и во всем повиноваться. В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин. - Батюшка! отец родной! бог тебя послал, - говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю. Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что-то романическое в этой встрече. "Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая-то странная судьба натолкнула меня сюда! - думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. - И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! - думал он, слушая ее робкий рассказ. Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно-испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица. - Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, - сказал Ростов, вставая. - Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, - и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери. Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею. Княжна Марья поняла и оценила этот тон. - Я очень, очень благодарна вам, - сказала ему княжна по-французски, - но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. - Княжна вдруг заплакала. - Извините меня, - сказала она. Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
XIV.
- Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут... Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей. Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне. - Я им покажу, я им задам, разбойникам! - говорил он про себя. Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова. - Какое решение изволили принять? - сказал он, догнав его. Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча. - Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! - крикнул он на него. - Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех... - И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой. - Я им дам воинскую команду... Я их попротивоборствую, - бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо. После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту. - Ты мир-то поедом ел сколько годов? - кричал на него Карп. - Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет? - Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, - вот она и вся! - кричал другой. - Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, - а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем! - То-то умирать будем! - Я от миру не отказчик, - говорил Дрон. - То-то не отказчик, брюхо отрастил!.. Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее. - Эй! кто у вас староста тут? - крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе. - Староста-то? На что вам?.. - спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара. - Шапки долой, изменники! - крикнул полнокровный голос Ростова. - Где староста? - неистовым голосом кричал он. - Старосту, старосту кличет... Дрон Захарыч, вас, - послышались кое-где торопливо-покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов. - Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, - проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг: - Как старички пороптали, много вас начальства... - Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! - бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. - Вяжи его, вяжи! кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча. Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки. - Прикажете наших из-под горы кликнуть? - крикнул он. Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться. - Староста где? - кричал Ростов. Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы. - Ты староста? Вязать, Лаврушка! - кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им. - А вы все слушайте меня, - Ростов обратился к мужикам: - Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал. - Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали... Я же сказывал, что непорядки, - послышались голоса, упрекавшие друг друга. - Вот я же вам говорил, - сказал Алпатыч, вступая в свои права. Нехорошо, ребята! - Глупость наша, Яков Алпатыч, - отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне. Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними. - Эх, посмотрю я на тебя! - говорил один из них, обращаясь к Карпу. - Разве можно так с господами говорить? Ты думал что? - Дурак, - подтверждал другой, - право, дурак! Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками. - Ты ее так дурно не клади, - говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так-то вот бросишь или пол веревку - а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так-то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо! - Ишь книг-то, книг, - сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. - Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые! - Да, писали, не гуляли! - значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.