туалет, поэтому, прокравшись обратно, он тихо закрыл за собой входную дверь, сложил постельное белье в своей комнате, аккуратно сложил его на стуле, который поставил у кровати, огляделся в последний раз, убедился, что все лежит точно там, где и было: ноутбук, словарь, рукопись, блокнот, а также мелочи вроде его нескольких рубашек и нижнего белья, которое не нужно будет стирать снова, и ушел, ничего не взяв с собой, только пальто и пятьсот долларов; другими словами, не было никаких долгих слезных прощаний, сказал Корин, пожимая плечами, да и с чего бы им быть, зачем ему расстраивать молодую леди, когда ей наверняка будет больно видеть его уход, ведь они так привыкли друг к другу, так что нет, не стоит этого делать, сказал он себе; он пойдет тем же путем, каким пришел, затем вышел на улицу, и действительно, в его голове не было абсолютно ничего, кроме Кассера и остальных троих, и самое печальное, что ему некуда было их деть.
2.
Он кликнул на файле, назвал его «Война и война», дал ему правильное имя, сохранил его, проверив сначала, что адрес работает, затем нажал последнюю клавишу, выключил машину, закрыл ее и осторожно положил на кровать, и, сделав это, быстро выбежал из дома, в панике побежал по тротуару, не имея ни малейшего представления, куда он идет, но затем остановился, повернулся и пошел в противоположном направлении, так же быстро, как и прежде, и, будучи таким же неуверенным, остановился еще раз примерно в двухстах ярдах от
дорогу, чтобы помассировать шею и повернуть голову, прежде чем посмотреть сначала вперед, а затем назад, словно ища кого-то, кого он не мог найти, потому что было рано, и на улице почти никого не было, а те немногие, кого он видел, находились далеко, по крайней мере в паре кварталов, в районе Вашингтон-авеню, и только несколько бездомных прятались под кучей мусора прямо напротив него на другой стороне дороги, и очень старый синий «Линкольн», сворачивающий со 159-й улицы, включив вторую или третью передачу и проехав мимо него на обратном пути —
но куда же ему теперь идти, размышлял он в полной растерянности, просто стоя там, и было видно, что он знал ответ на вопрос, но забыл его, поэтому он теребил бумажный платок в кармане пальто, прочистил горло и ткнул носком ноги в пустую пачку «Орбитос», лежащую на твердом снегу, но поскольку бумага почти полностью распалась, сдвинуть ее было нелегко: все же он упорствовал и в конце концов добился успеха настолько, что пачка перевернулась, и пока он теребил ее, прочистил горло и теребил бумажный платок в кармане, его глаза метались то туда, то сюда, возможно, он вспомнил, куда хотел попасть.
3.
Красный маршрут 1 и красный маршрут 9 были одинаково хороши для него, поскольку оба маршрута шли от Вашингтон-авеню до Таймс-сквер, где ему пришлось бы пересесть на черную линию, по которой он мог бы доехать до Центрального вокзала, и на зеленую линию, которая довезла бы его до Верхнего Ист-Сайда, поскольку он хотел попасть
Корин объяснил своему спутнику, что ему нужно как можно скорее туда добраться, выведав у хозяина квартиры накануне вечером, что в Нью-Йорке есть венгерский квартал, и именно тогда он решил купить там пистолет. Ведь, не зная английского, он понял, что ему нужно учиться по-венгерски. Именно поэтому упоминание хозяина квартиры в его монологе пришлось ему как нельзя кстати. Он не чувствовал себя вправе спросить его, ведь он уже так сильно его беспокоил. Что же касается других, то он не владел английским и был вынужден обратиться к венгру, которому мог бы ясно объяснить свои требования и узнать, где можно устроить дело. Языковая проблема не оставляла ему другого выбора, как он сразу понял, кроме как найти говорящего по-венгерски. Но как только он нашел место напротив крупной чернокожей женщины на Красном 9-м маршруте и начал изучать карту метро над головой женщины, он решил, что проделает путь от Таймс-сквер до Центрального вокзала пешком, поскольку по карте ему было непонятно, что представляет собой черная линия, соединяющая два значило, и именно случайность, чистейшая случайность решала всё, а не он сам, потому что он просто сидел напротив огромной чернокожей женщины и понимал, что сколько бы он ни изучал карту метро, ему не удастся понять, что на самом деле означает чёрная линия между зелёным и красным маршрутами, поэтому он решил, и так оно и вышло, хотя он и не подозревал, какой любопытный прощальный подарок уготовила ему непостижимая воля судьбы в этот его последний день, ни малейшего представления, с энтузиазмом повторил он, но он дошёл до этого момента, объяснил он, всё в этот последний день сложилось; он плавно шёл к своей конечной цели, ибо было так, будто что-то взяло его за руку и вело туда кратчайшим путём, как только он выйдет на