клубящиеся толпы, где такая избитая фигура, как он, не была бы так заметна, потому что он был действительно избит и разбит, сказал он своему другу позже, настолько разбит, что не мог представить, как его когда-либо можно будет собрать заново, но он сел в поезд, хотя он понятия не имел, куда он идет, и ему было все равно, пока это было далеко оттуда, и как только он решил, что он достаточно далеко, он вышел и побрел к карте и нашел название станции, которая была где-то в Бруклине, но что он мог сделать, что там делать, задавался он вопросом в отчаянии, как он сказал позже, и затем он вспомнил, о чем они договорились, когда расставались, как бы странно это ни было, что он должен был забыть все о последних нескольких часах, кроме того факта, что он обещал доставить рукопись своему новому другу к шести часам вечера, поэтому задача была в том, чтобы получить рукопись, сказал он себе, и в конце концов он оказался в поезде номер 7, идущем обратно к 42-й улице, но был очень Он испугался, сказал он, так как понял, насколько он избит, не говоря уже о том, насколько он грязен и вонюч, весь в рвоте, он также испугался, что кто-то остановит его до того, как он доберется домой, но это было последнее, о чем кто-либо думал, чтобы остановить его, все обходили его стороной, вместо того чтобы столкнуться с ним, и поэтому он добрался до Западной 42-й, пересел на поезд № 9, чтобы добраться домой, домой, продолжая бормотать: «домой», само слово было как молитва, он тащил свое тело домой, его тело чувствовало, как будто оно было разорвано на тысячу отдельных частей, наконец, добравшись до дома и поднявшись по лестнице, все еще чувствуя себя настолько ужасно, что ему даже в голову не пришло, что он в последний раз выходил из квартиры прошлой ночью, хотя ему следовало подумать об этом, сказал он позже мужчине, потому что тогда он, возможно, яснее понял бы, почему он чувствовал себя так, как будто он был трупом.
11.
Они были в кухне среди коробок, женщина лежала скрючившись и распластавшись, с совершенно избитым лицом, переводчик висел на трубе центрального отопления, но кровь по всему его лицу говорила, что в него несколько раз выстрелили из автомата в упор, – и он не мог кричать, не мог пошевелиться, стоя в открытой двери, но медленно открывал рот, не издавая ни звука, а потом хотел вернуться тем же путем, каким пришел, уйти оттуда, но его конечности просто не двигались, и когда он наконец смог пошевелить ногами, они понесли его вперед, все ближе к ним, все ближе, и он почувствовал ужасную боль в голове, поэтому он остановился и снова застыл на месте и оставался так целую вечность, стоя и глядя, не в силах отвести от них глаз, его лицо было полно ужаса, внезапно постарело, и он снова открыл рот, все еще безуспешно, все еще молча, и сделал еще один шаг вперед, но споткнулся обо что-то, телефон, и чуть не упал, но вместо того, чтобы упасть, присел на корточки рядом и медленно набрал номер и долго слушал сигнал «занято», прежде чем понял, что набрал сам, и тогда он начал искать в кармане, но что бы он ни искал в еще большей панике, он не мог найти, не мог уже много лет, и вот она, визитка; э-э, промычал он в трубку, идиотски повторяя звук, э-э, э-э, они мертвы, эти двое, мертвы, молодая леди и господин Шарвари, мужчина на другом конце провода просит его говорить громче и перестать шептаться, объяснить ему ясно, в чем дело, но я не шепчу, прошептал Корин, они убили их, они оба мертвы, талия молодой леди совершенно изуродована, и господин Шарвари висит там; тогда убирайтесь оттуда как можно быстрее, крикнул мужчина
в телефон; э-э, и все разбито, сказал Корин, затем отнял трубку ото рта, посмотрел вверх с испуганным выражением, затем выбежал на лестницу, распахнул дверь туалета, вскочил на сиденье, поднял плитку и вытащил деньги, сжимая их в руках, затем бросился обратно в квартиру, взял телефон и сказал мужчине, что он знает, он наконец-то узнал, что должно было произойти, и начал рассказывать ему о новой работе своего хозяина, обо всех своих покупках, о деньгах в своих руках, о пакетиках с белым порошком и месте, где они спрятаны, и как он их обнаружил, бормоча все больше и больше в растерянности, все больше пугаясь того, что он сам говорил, когда мужчина на другом конце снова попросил его перестать шептать, потому что он не мог его как следует расслышать, но теперь это было совершенно точно, продолжал Корин, и он ни разу не подумал, что это будет господин Шарвари, не пока он ..., и он начал плакать, неудержимо рыдать, поэтому, что бы он ни говорил Другой мужчина не слышал его из-за рыданий, рыданий, которые сотрясали его и продолжали сотрясать, так что он даже не мог держать трубку, но затем он снова поднял трубку и прислушался, и там был мужчина на другом конце провода, говорящий: «Алло, ты ещё здесь?» И когда Корин ответил, что он здесь, мужчина велел ему выйти, и, увидев, что у него деньги, взять их и принести с собой, обязательно принести с собой и ничего сейчас не трогать, а уйти отсюда, оставить сейчас и прийти к нему на квартиру или в любое другое место, где он хотел бы встретиться. Ты меня ещё слышишь? Ты ещё здесь?» Вопрос долго висел в оцепенелой тишине, но не получал ответа, потому что Корин положил трубку, засунул деньги в пальто и начал пятиться, постоянно пятясь и снова плача, наконец, спотыкаясь, спустился по лестнице и вышел на улицу, пройдя пару сотен ярдов, а затем