Мерца и хотел провести внутри него час , в этот момент режиссер недоверчиво наклонился вперед и спросил: чего он хочет? и смотритель повторил просьбу провести там час , просьба, которую смотритель, конечно, ни в коем случае не мог удовлетворить, и он пытался объяснить ему, что не в его компетенции давать такое разрешение, другими словами, он отклонил просьбу, но он выслушал его рассказ, рассказ, как теперь ясно видел герр директор, совершенно увлек его, преодолев всякое сопротивление, даже саму мысль о протесте, потому что, признался он, прослушав его некоторое время, он почувствовал, что сердце у него разорвется, потому что он был уверен, что этот человек не просто сочиняет байки, а действительно приехал в Шаффхаузен, чтобы покончить с собой, венгр, как и он сам, маленькое несчастное существо, одержимое идеей, что рукопись, которую он обнаружил в Венгрии, имеет такое значение, что он обязан сохранить ее навечно, передать ее, понимаете, герр директор, спросил его смотритель, и именно поэтому этот человек отправился в Нью-Йорк, потому что он считал его центром мира, и именно в центре мира он хотел завершить дело, то есть передача рукописи, как он выразился, смотрителю, в вечность, и поэтому он взял компьютер и напечатал всю рукопись, чтобы она нашла свое место в Интернете, и сделав это, его работа была закончена, потому что Интернет, или так человек убедил их несколько часов назад, сидя за столом в будке охранника, был самым верным путем в вечность, и он был убежден, смотритель склонил голову, что он непременно должен умереть, так как жизнь больше не имела для него никакого смысла, и он был очень настойчив в этом пункте — смотритель поднял глаза, чтобы встретиться с глазами директора — постоянно подчеркивая и повторяя, что это для него и только для него жизнь стала
бессмысленно, и это было ему совершенно ясно , но поскольку он принял персонажей рукописи так близко к сердцу, слишком близко к сердцу, объяснил человек, единственное, что ему было неясно, это что ему теперь делать с этими персонажами, раз они не ослабили своей власти над ним, и, казалось, они были полны решимости пойти с ним, что-то в этом роде, но он не мог выразиться точнее, герр директор, и мужчина не объяснил ясно, что именно он собирается делать, кроме того, что он продолжал просить показать работу герра Мерца, просьба, которую он, служитель, должен был отвергать, постоянно говоря ему подождать до утра, пытаясь успокоить его, на что Корин отвечал, что утра не будет, а затем он схватил его за руку, посмотрел ему в глаза и сказал: « Kalotaszegi úr, у меня только две просьбы, во-первых, чтобы я поговорил с директором, а директор в какой-то момент поговорит с герром Мерцем и настоял на том, чтобы он рассказал ему, как сильно помогла ему его скульптура, потому что в тот самый момент, когда человек почувствовал, что ему некуда идти, он понял, у него было , и он хотел бы поблагодарить герра Мерца самым теплым образом, от всего сердца, за это, ибо он, Дьёрдь Корин, всегда будет думать о нём как о дорогом герре Мене , и это было его первой просьбой; вторая была, причина, по которой он, собственно, сейчас сидит здесь, служитель указал на себя, чтобы кто-нибудь повесил мемориальную доску в его честь где-нибудь на стене музея герра Мерца - и в этот момент он передал большую кучу денег, сказал служитель, прося, чтобы они были использованы для этой цели - мемориальную доску, привинченную к стене, с одной-единственной фразой, выгравированной на ней, рассказывающей его историю, и он написал эту фразу на листке бумаги, сказал служитель, и подсунул ему, сказав, что делает это для того, чтобы он мог оставаться рядом с герром Мерцем мысленно, Корин объяснил, он и другие, как можно ближе к герру Мерцу,
Вот как он объяснил табличку, герр директор, и вот деньги, и вот листок бумаги, и он положил их на стол, хотя директор все еще был ужасно сбит с толку тем, что сказал ему Калотасеги, как он сказал своей жене, которая прибыла в офис одновременно с полицией, но в то же время он нашел это настолько трогательным, настолько искренне трагичным, что он задал дежурному еще больше вопросов, снова просматривая всю историю, пытаясь сложить воедино разрозненные части рассказа Калотасеги, последней частью которого было прощание Корина с дежурным и уход, и ему удалось собрать историю кое-как, история была необыкновенной и глубоко трогательной, признал он, хотя и поклялся, что окончательно убедил его, когда он включил компьютер, проверил AltaVista, имя, часто упоминаемое в рассказе, и увидел своими глазами, что рукопись действительно существует под английским названием «Война и война», и попросил Калотасеги перевести первые несколько предложений для его, и даже в этом грубом и готовом переводе он нашел текст таким прекрасным, таким навязчивым, что к моменту ее прибытия, он указал на свою жену, он уже принял решение и решил, что делать, ибо почему он директор этого музея, если не может принять решение после такой ночи, и что, закончив свои дела с полицией, он немедленно позаботится об этом с помощью смотрителя и выберет подходящее место на стене снаружи, потому что он решил, заявил он, что на стене будет мемориальная доска, простая мемориальная доска, чтобы рассказать посетителю о том, что случилось с Дьёрдем Корином в его последние часы, и на ней будет написано именно то, что написано на листке бумаги, потому что человек заслуживал найти покой в тексте такой мемориальной доски, человек, директор понизил голос, для которого конец должен был быть найден в Шаффхаузене,