попытался оглянуться в сторону Венгрии, обиженный тем, что Венгрия была отсюда невидима, ведь помимо ощущения прибытия в место, где никакой преследователь не сможет его догнать, и того факта, что он, эта крошечная точка во вселенной, незначительный архивариус из глубин пыльного офиса в двухстах двадцати километрах от Будапешта, на самом деле стоит здесь, в А-ме-ри-ке!, и что теперь он может с нетерпением ждать немедленного осуществления своего Великого Плана, — потому что все это было подлинным поводом для восторга, который он испытывал, спускаясь по трапу самолета вместе со всеми остальными пассажирами, — и все же, пока остальные спешили в автобус, он оглянулся на бетонную взлетно-посадочную полосу в гулком ветру и вздохнул, что никогда больше он не порвет свои связи с таким всепоглощающим радостным чувством прибытия, никогда больше не будет прошлого, никогда больше Венгрии, на самом деле он произнес это вслух, когда стюардесса проводила его в автобус вместе с остальными, и он в последний раз оглянулся туда, где должна была быть Венгрия, Венгрия, которая теперь была потеряна навсегда.
4.
С этим парнем все в порядке, доложил своему начальнику сотрудник службы безопасности аэропорта, которому было поручено допросить иммигрантов из Центральной Европы, просто он прибыл без всякого багажа, даже без клочка ручной клади, только в пальто, в подкладке которого он сам, весьма вероятно, как он и подтверждает через переводчика, зашил странный документ и конверт с деньгами, а поскольку у него было
Ничего больше, ни рюкзака, ни даже пластикового пакета, ничего, это представляло собой проблему — продолжай, Эндрю, — кивнул его начальник, — потому что вполне возможно, что у него мог быть багаж, который исчез, но если так, то где он был, поэтому они решили его допросить, и ребята действительно допросили его, абсолютно, тщательно, согласно правилам, в присутствии венгерского переводчика, но ничего подозрительного не нашли, парень был, по сути, чист, и, похоже, он говорил правду о багаже, что он действительно путешествовал без него, так что, что касается его, сказал охранник, его могут пропустить, и да, у него были наличные, довольно много на самом деле, но от восточноевропейцев не ожидалось иметь кредитные карты, а его виза и паспорт были в порядке, кроме того, он смог показать им визитку с названием отеля в Нью-Йорке, где он намеревался остановиться, факт, который они проверят в течение двадцати четырёх часов, и тогда вопрос будет решён. закрыто, потому что по его личному мнению — давай, Эндрю, — подбадривал его начальник, — этого было бы достаточно, этот парень был просто каким-то невинным, совершенно обычным, сумасшедшим ученым, который может сшить что угодно и где угодно, и если он хочет сшить свою задницу — охранник сверкнул своими ослепительно белыми зубами — это его дело, они должны оставить его в покое, другими словами, его рекомендацией было бы пожелать ему хорошего дня и пропустить — хорошо, одной проблемой меньше, согласился его начальник, — в результате чего, через полчаса, Корин снова был на свободе, хотя явно не вполне осознавал процесс, который привел его так далеко, его мысли были заняты другим, особенно ближе к концу интервью, когда он заметил, как переводчик начал уделять пристальное внимание тому, что он говорил, линия аргументации, которую он хотел развить
его заключение, тяжесть которого состояла в том, что, возможно, позже, если ему удастся осуществить задуманное, даже Соединенные Штаты Америки будут иметь основания гордиться им, потому что эта страна была именно тем местом, где его Великий План стал реальностью, но нет, переводчик остановил его на месте, медленно проведя рукой по его белоснежным волосам, разделенным на прямой пробор и прилипшим к голове, чтобы сказать, каким бы славным парнем он ни был, Корин должен понимать, что сейчас нет времени вдаваться в это, на что Корин ответил, что, естественно, он все прекрасно понял и не будет больше его задерживать, и добавит только, что для него это было чем-то совершенно чудесным, касающимся его места в порядке вещей, другими словами, причина, по которой он прилетел сюда, представляла меньшую опасность, если можно так выразиться, чем полет бабочки над городом, то есть, пояснил он, с точки зрения города; и во-вторых, сказал он, он хотел бы, чтобы ему разрешили сказать хотя бы слова благодарности доброму переводчику, на чью помощь он был вынужден положиться в момент своего затруднительного положения, и что он больше не будет его задерживать, и что все, чего он хочет, это поблагодарить его, поблагодарить его еще раз, или, как здесь говорят, Корин заглянул в свою записную книжку: спасибо, большое спасибо, мистер.