особенно учитывая то, что происходило с позвонками в его шее, и именно тогда он больше всего нуждался в их поддержке, сказал он, и хотя было ясно, что он был бы рад изучить этот вопрос в самых тонких деталях, было столь же очевидно, что это было бы потрачено впустую на семерых детей, потому что они не смогли бы никак отреагировать, им было скучно, особенно в тот момент, когда «старичок начал нести чушь о том, что он теряет голову», что для них означало «дерьмо», как они позже скажут своим друзьям, и переглянулись, в то время как старший кивнул в знак согласия со своими младшими товарищами, как бы говоря: «забудьте, оно того не стоит», после чего они просто продолжили сидеть на корточках, наблюдая за слиянием рельсов, когда изредка под ними прогрохотал грузовой вагон, хотя один все же спросил, сколько еще они собираются здесь оставаться, поскольку ему было все равно, а светловолосый парень рядом со старшим посмотрел на часы и ответил просто, что он скажет им, когда придет время, а до тех пор он должен закрыть Облажались.
7.
Знал ли Корин, что они уже пришли к решению, и именно к этому конкретному решению; заметил ли он на самом деле этот многозначительный жест, что ничего не произойдет, но, поскольку он этого не заметил, он не должен был знать, и, как следствие, его восприятие реальности было неверным; ибо ему казалось, что его нынешнее затруднительное положение — сидеть на корточках на земле с этими детьми на холодном ветру — было все более и более наполнено тревогой именно
потому что ничего не происходило, и потому что ему не дали ясно понять, чего они хотят, если они вообще чего-то хотели, и поскольку не последовало никаких объяснений, почему они отказываются отпустить его или просто оставить его там, он сумел убедить их, что все это бессмысленно, потому что у него действительно нет денег, но все же считал, что должно было быть объяснение, и действительно нашел его, хотя и неверное в том, что касается семерых детей, он знал, сколько именно денег зашито в подкладку с правой стороны его пальто, поэтому их неподвижность, их оцепенение, их бездействие, по сути, полное отсутствие какой-либо активности с их стороны, приобретали все большее, все более ужасающее значение, хотя, если бы он посмотрел на это по-другому, он мог бы найти это все более успокаивающим и менее значительным; что означало, что первую половину каждого мгновения он проводил, готовясь вскочить на ноги и броситься к ней, а вторую половину оставался на месте, по-видимому, довольный тем, что остался и продолжал говорить, словно только что начал свой рассказ; другими словами, он был в равной степени склонен либо сбежать, либо остаться, хотя каждый раз, когда ему приходилось принимать решение, он предпочитал оставаться, главным образом потому, что ему было страшно, конечно, постоянно уверять их, как он счастлив найти таких отзывчивых слушателей и как всё это хорошо, потому что ему нужно было так много, невероятно много, рассказать им по-настоящему и по-настоящему, потому что, когда находишь время подумать об этом, «необыкновенно» было абсолютно верным словом, чтобы описать сложные детали его истории, которую, по его словам, он должен был рассказать, чтобы им было понятно, чтобы они знали, как это было в ту среду, в какое точно время он не мог вспомнить, но, вероятно, это было где-то тридцать или сорок часов назад, когда наступил роковой день, и он
осознал, что ему действительно нужно было отправиться в свое «великое путешествие», и в этот момент он понял, что все, от Гермеса до его одинокого состояния, вело его в одном направлении, что он, должно быть, уже начал путешествие, потому что все было подготовлено, а все остальное рухнуло, то есть все впереди него было подготовлено, а все позади него рухнуло, как это обычно и бывает со всеми такими «великими путешествиями», сказал Корин.