затем ему пришлось искать выход из него, и все это время на него натыкались коридоры и ступени, одна за другой без конца, и его вместе с остальными влекло в водоворот разговоров, плача, криков, воплей и какого-то дикого хохота, и время от времени сквозь волны барабанного боя, рычания и общего гула, отмечая слово «Выход», да, там, вон там, прямо перед собой.
7.
Перед расширяющимся входом в зал прибытия, в четырех углах площади примерно четыре на четыре метра, неподвижно стояли четыре охранника в черной форме и касках, явно обученные выполнению особых обязанностей, вооруженные пистолетами, слезоточивым газом, резиновыми дубинками и бог знает чем еще, каждый из которых мог смотреть в тридцати шести направлениях одновременно; четыре охранника с каменными выражениями лиц, широко расставив ноги, на территории, огороженной куском красной ленты, длины которой хватало лишь на то, чтобы обойти территорию четыре на четыре квадратных метра и удержать толпу на расстоянии, что было свидетельством явно уникальной системы безопасности, которая впервые встретила постоянный поток людей: никаких видимых камер, никаких признаков отрядов за стенами, готовых выскочить по команде, никакого странного скопления машин у входа в аэропорт, ни отряда главных инспекторов, базирующихся где-то в здании, следящих за всеми восемьюдесятью шестью тысячами четырьмястами секундами суток, и это, должно быть, было уникальной, поистине уникальной концепцией безопасности, которая включала всего четырех видимых охранников и четыре отрезка красной ленты для
что им приходилось защищать, от чего они постоянно текли, целая орда людей, состоящая из горожан, проезжающих, инопланетян, толп профессоров, любителей, коллекционеров, наркоманов, воров, женщин, мужчин, детей, стариков, всех, всех, кто приходил и уходил, потому что все хотели это увидеть, все пытались протиснуться вперед, чтобы получить действительно хороший вид на это, на эти четыре длины ленты, и на то, что охраняли охранники, а именно на массивную колонну, покрытую черным бархатом и освещенную сверху белыми прожекторами, защищенную пуленепробиваемым стеклом, потому что все хотели увидеть алмазы , как их называли для простоты, те алмазы, которые составляли самую ценную в мире коллекцию алмазов согласно рекламе, и они действительно были там, двадцать одно чудо, двадцать одно воплощение чистого углерода, двадцать один сверкающий и бесподобный камень со светом, заключенным в них навсегда, их присутствие было организовано Геммологическим институтом, но опиралось на любезные услуги различных других корпораций и благожелательные лица, не забывая, поскольку речь идет об алмазах в мировом масштабе, публично признанную руководящую руку De Beers Consolidated Mines на заднем плане, двадцать одну редкость , как было указано в каталогах - что, в данном случае, не было преувеличением, поскольку они были собраны в соответствии с четырьмя классическими категориями качества алмазов, а именно, Цвет, Чистота, Огранка и Каратность, качества, которые, за исключением групп классов FL и IF, не были бы применимы к любому более низкому классу алмазов - список, в котором они пытались дать всеобъемлющее описание ужасающего мира граней, дисперсии, блеска и полировки в двадцати одной звезде, как гласил текст, целой вселенной, само намерение сделать это, или так они написали, было необычным, поскольку это были не просто одна или две несравненные красоты, с которыми они
предназначенный для того, чтобы очаровывать публику, но сама идея несравненной красоты, красоты в двадцати одной особой форме, которые были не только экстраординарными, но и совершенно разными, и вот они, практически все виды, которые вы могли себе представить в цветовой гамме River, Top Wesselton и Wesselton, двадцать один идеальный драгоценный камень, измеренный по шкале Толковского, Скандинавии и Эпплера, включая ограненные в стиле Мазарини, Перуцци, Маркиза и изумруда, в овальной форме, грушевидной форме, Наветта и Семинаветта, от пятидесяти пяти карат до ста сорока двух карат, и, конечно же, два сенсационных камня, шестидесятиоднокаратный янтарный ТИГРОВЫЙ ГЛАЗ в серебряной застежке ORLOV, все они предлагали поистине необычайное, ошеломляющее сияние под пуленепробиваемым стеклом, и все это в самом неожиданном месте, в самой уязвимой точке самого загруженного аэропорта в Соединенных Штатах Америки, именно там, где такое великолепие стоимостью в миллиард долларов было явно наименее безопасным, хотя он находился под присмотром четырех дюжих охранников, стоявших, широко расставив ноги, и четырех отрезков красной официальной ленты.