знать, будет ли «Добрый вечер» , или «Добрый день» , или просто кивок и «Привет» наиболее уместным, другими словами, лучше было не принимать решения, и как только он оказывался на улице, он следовал своему обычному маршруту в Нью-Йорк , как он его себе представлял, закончив который он возвращался тем же путем, входил в дом, поднимался по лестнице, часто надолго останавливаясь у двери, если слышал грохот голоса переводчика, ждал там иногда несколько минут, но иногда и целых полчаса, прежде чем проскользнуть по соединительному коридору в свою комнату, закрыв за собой дверь так осторожно, что едва создавался сквозняк, прежде чем расслабиться и выпустить воздух из легких, прежде чем осмелиться снова вздохнуть, когда это будет безопасно сделать, затем снимал пальто, куртку, рубашку, брюки и кальсоны, клал их на стул, вешал носки на радиатор, заправлял обувь под кровать и, наконец, ложился, смертельно уставший, но все еще старающийся дышать как можно тише и поворачиваться под одеялами с большой осторожностью, чтобы пружины не скрипели, потому что он боялся, постоянно боялся, что его услышат, поскольку стены были тонкими, как бумага, и он постоянно слышал голос кричащего мужчины.
9.
«Теперь он продолжает говорить об этом парне, Кирсарте или как его там, — сказал переводчик своему партнеру, недоверчиво качая головой, — как и в прошлую ночь, когда он снова был на кухне, и ему начинало казаться, что этот человек буквально преследует его, прячется где-то между входной дверью, кухней и коридором, просто выжидая момента, когда он мог бы
«случайно» столкнуться с ним, и что за нелепое положение дел, пытаться уклониться от кого-то, постоянно быть начеку в собственной квартире, колебаться, прежде чем войти на кухню, вдруг этот парень там, это было действительно невыносимо, ведь он прекрасно знает, чем занимается этот человек, торчит за дверями, подслушивает, но бывают моменты, когда он просто не может избежать этих так называемых «случайных» встреч, как вчера вечером, когда он тоже набросился на него, спросил, не может ли он уделить ему минутку, пока он болтает о том, как продвигается его работа, и об этом Мисфарте, или Фиршарте, или как там его, вываливая на него всю эту чушь, чушь, из которой, конечно, ни слова не поймешь, потому что всё запутано, и он говорит так, будто он, переводчик, должен иметь какое-то представление о том, кто, чёрт возьми, этот Дирсмарс: этот парень был сумасшедшим, сумасшедшим в самом строгом смысле этого слова, сумасшедшим и страшным, в этом больше не было никаких сомнений, страшно и опасно, это было видно по его глазам, другими словами, пришло время положить всему этому конец, потому что если он этого не сделает, он чувствовал, что всё плохо кончится, и в любом случае можно было бы сказать, что дни Корина сочтены, потому что Корин теперь будет валяться в грязи, получив это великолепное предложение, шанс всей его жизни, поверьте мне, сказал переводчик своему партнёру, и если всё получится, а судя по всему, для того, чтобы всё испортить, потребуется божественное вмешательство, это будет означать для них конец нищеты, они смогут получить новый телевизор, новый видеомагнитофон и всё остальное, что она захочет, новую газовую плиту, новую кладовую, другими словами совершенно новую жизнь до последней кастрюли, не волнуйтесь, и Корина тоже вышвырнут, больше не будет нужды прятаться от него или суетиться, как крысы, по собственной квартире, чтобы избежать его, и ей не придётся часами выслушивать дела