спросил, что и кто ответил, будучи озабочен только движением экипажа по дороге, его покачиванием и тем, как это покачивание успокаивало такого усталого путника, как он сам, сидя на своем бархатном сиденье.
9.
Корин провёл ночь почти без сна и даже не разделся до двух или половины третьего, а расхаживал взад и вперёд между дверью и столом, прежде чем раздеться и лечь, и даже тогда не мог заснуть, а всё ворочался с боку на бок, потягиваясь, сбрасывая с себя одеяло, потому что ему было слишком жарко, а потом снова натягивал его, потому что ему было холодно, и в конце концов до рассвета дошёл до того, что слушал гудение батареи и рассматривал трещины на потолке, так что, когда на следующее утро он вошёл на кухню, было видно, что он не спал всю ночь, глаза у него были налиты кровью, волосы торчали во все стороны, рубашка была не заправлена как следует в брюки, и, вопреки обыкновению, он не сел за стол, а нерешительно подошёл к плите, остановившись раз или два по пути, и встал прямо за женщиной, ибо давно хотел сказать ей это, сказал он, весь в смущении, очень давно хотел обсудить это но почему-то такой возможности не было, поскольку его собственная жизнь была, естественно, открытой книгой, и он сам сказал все, что можно было сказать о ней, так что для молодой леди не может быть секретом то, что он делал в
Америка, в чём заключалась его задача, почему и если он сумеет её выполнить, каков будет результат, и всё это он раскрыл и повторил много раз, была одна вещь, о которой он никогда не упоминал, а именно то, что они, и особенно молодая леди, значили для него лично, другими словами, он просто хотел сказать, что для него эта квартира и её обитатели, и особенно молодая леди, представляли собой его единственный контакт с живыми, то есть, что господин Шарвари и молодая леди были последними двумя людьми в его жизни, и она не должна была сердиться на него за то, что он говорил таким возбуждённым и сбивчивым образом, ибо только таким напыщенным образом ему вообще удавалось выражаться, но что он мог сделать, только так он мог передать, как важны они для него, и как важно всё, что с ними происходит, и если молодая леди была немного грустной, то он, Корин, мог полностью понять, почему это могло быть, и ему было бы больно, и он бы глубоко сожалел, если бы люди вокруг него казались грустно, и это все, что он хотел сказать, вот и все, тихо добавил он, а затем вообще замолчал и просто встал позади нее, но поскольку она на мгновение оглянулась на него в конце и со своим особым венгерским акцентом просто сказала értek , я вас понимаю, он тут же отвернул голову, словно почувствовав, что человек, к которому он обращался, больше не может выносить его близости, и отошел, чтобы сесть за стол, и попытался забыть явное замешательство, которое он вызвал, вернувшись к обычной теме своего разговора, то есть к карете и к тому, как, приближаясь к окраине Падуи, все разговоры сводились к именам, к ряду имен и к догадкам о том, кто будет новым дожем, кто будет избран, другими словами, после смерти Томмазо Мочениго, кто будет править вместо него, будет ли это