и только когда он предложил его непосредственно Кассеру, который не взял его у него, Бенгацца принял его, нашел начало и начал читать одну сторону текста, написанного лучшим почерком водителя, затем, сделав это, он передал листок Фальке, который также прочитал его, и так послание циркулировало среди них, пока его снова не вернули Бенгацце, после чего они замолчали и лишь постепенно смогли заставить себя задать какие-либо вопросы, потому что не было никакого смысла задавать вопросы, и не было никакого смысла в том, чтобы водитель отвечал на них, как бы терпеливо и добросовестно они ни отвечали, ибо любой ответ совершенно не коснулся бы смысла письма, если письмом — письмом — его можно было назвать, добавил Корин к женщине, поскольку все это на самом деле состояло из тринадцати, по-видимому, не связанных между собой утверждений, некоторые длиннее, некоторые короче, и это было все: вещи вроде НЕ БОЙТЕСЬ ФОСКАРИ, и когда они спросили о его значении, водитель просто сказал им, что относительно этой части послания синьор Мастеманн просто проинструктировал его о правильной постановке ударения в словах, сказав, что слово СТРАХ должно быть наиболее сильно подчеркнуто, как он только что и сделал, и это было все объяснение, которое они получили, дальнейшее исследование драйвера оказалось бесполезным, как и в случае с другим утверждением, ДУХ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА - ЭТО
ДУХ ВОЙНЫ, ибо здесь водитель начал декламацию во славу войны, о военной славе, говоря, что люди облагораживаются великими делами, что они жаждут славы, но что истинное условие, необходимое для славы, — это не просто способность совершать славные дела, но само славное дело, дело, которое можно попытаться, спланировать и осуществить только в обстоятельствах большой личной опасности, и, кроме того, водитель продолжал, явно не своими словами, жизнь человека находится в непрерывном
и продлевала опасность только в условиях войны, и Кассер уставился на водителя в изумлении, в полной растерянности, затем взглянул на своих спутников, которые были так же изумлены и в равной растерянности, прежде чем пробежал глазами третье утверждение, гласящее ПОБЕДА - ЭТО ПРАВДА, спросив водителя, не хочет ли он что-нибудь добавить по этому поводу, тогда водитель ответил, что избирательная комиссия, насколько было известно синьору Мастеманну, заседала в избирательной палате в течение десяти дней, в течение которых они пришли к выводу, что Кавалло слишком стар и неспособен, что Барбаро слишком увечный и тщеславный, что Контарини опасен, поскольку у него есть автократические наклонности, и что Лоредан должен быть во главе флота, а не в Палаццо Дукале, другими словами, что есть только один кандидат, достойный обсуждения, единственный человек, способный помочь Венеции сохранить свою честь, единственный человек, способный победить, единственный человек, выбранный двадцатью шестью явными голосами после десяти дней дебатов, чтобы стать Дож Венеции, и этим человеком, естественно, был великий Фоскари, в ответ на что Кассер смог лишь повторить имя: «Фоскари? Вы уверены?», а водитель кивнул и указал на конец листа, где было указано и дважды подчеркнуто, что Франческо Фоскари, благородный прокуратор Сан-Марко, был избран двадцатью шестью явными голосами.
11.
Если бы ему пришлось описывать их реакцию, рискнул бы Корин, просто как неописуемую , это была бы лишь избитая, банальная форма речи, которая
юная леди не должна была воспринимать буквально, поскольку рукопись была особенно чувствительна и точна в отношении разочарования Кассера, рассматривая его в мельчайших подробностях, и не только это, но и все утро после разговора с возницей, по завершении которого они не без значительных затруднений поняли, что одна из целей утреннего послания состояла в том, чтобы дать им знать, что Мастеманн не намерен продолжать путешествие с ними, — и в этом-то и был смысл, объяснил Корин, эта чувствительность, этот утонченный взгляд, это изобилие точных деталей, то, как рукопись внезапно стала чрезвычайно точной , в результате чего перед ним предстала еще более странная ситуация, ибо теперь, из-за прощальной речи в конце третьей главы, он хотел рассказать ей не о событиях в гостинице в Падуе после появления необычайно хорошо подготовленного возницы с его необычной миссией, а об описании и его исключительном качестве, другими словами, не о том, как, поняв вопрос, Кассер и его спутники сами сочли идею продолжения своего путешествия с Мастеманн вопрос, поскольку, согласно тринадцатой части сообщения, дорога в Венецию, по которой они так желали отправиться, будь то с Мастеманом или с кем-либо другим, теперь ничего для них не значила, не в этом, а во всех тех, казалось бы, незначительных событиях и движениях, которые теперь стали чрезвычайно важными, или, выражаясь как можно проще, сказал Корин женщине, пытаясь прояснить вопрос, рукопись как будто внезапно отпрянула в шоке, оглядела сцену и зарегистрировала каждого человека, предмет, состояние, отношение и обстоятельство по отдельности, при этом совершенно стирая различие между значимостью и незначительностью, растворяя его, уничтожая его: ибо в то время как события очевидной значимости продолжали накапливаться