подходящие для резьбы, отмечая непревзойденное мастерство в приспособлении к природным условиям, следя за перевозкой, разметкой, закладкой фундамента и безупречным планированием самого строительства и восхищаясь мастерством и изобретательностью военных инженеров II в. Legio Augusta ; мастерство исполнения само по себе — искусство воплощения , сказал Корин по-английски, — ничто по сравнению с идеей Валлума, то есть духовным содержанием Валлума, поскольку его физическое существование, сказал Бенгацца, было воплощением идеи границы и с завораживающей ясностью артикулировало различие между всем, что было Империей, и всем, что ею не было, заявление, сказал Фальке, просто ошеломляющей силы, показывающее две различные реальности, которые Валлум Адрианум должен был разделить, поскольку в основе всей человеческой интенциональности Тоот взял верх, на самом фундаментальном уровне — на первичном уровне человеческой , сказал Корин, —
лежали тоска по безопасности, неутолимая жажда удовольствий, вопиющая потребность в собственности и власти и желание установить свободы за пределами природы; и человек, добавил он, прошел долгий путь к достижению всего этого, и самым прекрасным аспектом этого была способность конструировать изысканные ответы на неразрешимые проблемы, предлагать монументальное перед лицом разного, предлагать безопасность перед лицом беззащитности, предоставлять убежище от агрессии, развивать утонченность перед лицом грубости и искать абсолютную свободу перед лицом ограничения, другими словами, производить вещи высшего порядка в противоположность вещам низшего порядка, хотя вы могли бы сказать это так же эффективно, сказал Бенгацца, приписать ему создание мира вместо войны - вместо войны мир , по словам Корина, - ибо мир был величайшим, высшим, высшим достижением человека, мир, великолепный символ которого, как и божественного Адриана
и олицетворением постоянства всего Pax был Валлум, тянувшийся на милю за милей рядом с ними, который демонстрировал, как один великий символ, со всем его глубоким внутренним значением, мог стать своей собственной полной антитезой, ибо именно об этом они говорили там, в Гибралтаре, за столом в Альбергерии, в ходе тех бесконечных незаконченных разговоров, самый важный из которых касался неутолимого человеческого желания идти на все больший, все новый риск, желания высшего, непревзойденного и всегда нового вида отваги, который расширял рамки личного мужества и любопытства, а также человеческой способности к пониманию , как они называли это в лихорадочном шуме своих утренних и вечерних собраний на огромном первом этаже Альбергерии, в те долгие дни вынужденного бездействия в 1493 году, в ожидании самых решающих новостей в истории человечества, новостей о том, вернулся ли адмирал Колумб с триумфом или навсегда исчез в неизмеримых сумерках на краю света.
9.
«Ещё раз разъезжайся, — сказали они водителю с заднего сиденья, — повернись направо на углу, сделай круг, а когда вернёшься на 159-ю улицу, убери свою грёбаную ногу с газа и очень медленно проезжай мимо домов, потому что это неправда, что они не могли его найти, это просто не может быть правдой, насколько эти грёбаные дома похожи друг на друга, потому что они найдут этого ублюдка, они непременно найдут, говорили они, рано или поздно он это сделает».
все встало на свои места, и они бы кружили всю ночь, если бы понадобилось, потому что это было где-то справа, либо в том доме, сказал один из них, либо в том, что рядом с вьетнамцами, сказал другой, объехав уже три раза, и как, черт возьми, могло случиться, что они действительно так мало обратили внимания, но серьезно, крикнул в ответ водитель, наверняка две нормальные матери не могли бы родить такую пару придурков, это был уже третий раз, когда они объехали, тут выходит этот парень, и они врезаются в него, даже не оглянувшись, и теперь никто не знает, где его искать, и никто не говорит ему, как обращаться с газом, потому что он оставит их здесь тонуть в собственном дерьме, пусть ведут машину и пытаются найти его сами, и когда до этого дойдет, возразили они сзади, они просто будут продолжать кружить по кругу, пока эта паршивая крыса не покажет свою вонючую морду, так что давайте остановимся здесь, предложил один, но нет, огрызнулся другой, просто продолжайте ехать, и что за фигня , водитель с силой опустил руки на руль, они что, этого и правда хотят, всю чертову ночь кругами по этой грязной, вонючей, дыре переулка? и так они продолжали ехать со скоростью улитки по 159-й улице, двигаясь так медленно, что пешеходы проходили мимо них, поворачивая на следующем углу и объезжая квартал, чтобы вернуться на 159-ю улицу, Линкольн с тремя людьми на борту, это было все, что увидел вьетнамский бакалейщик, когда через некоторое время он вышел посмотреть, что, черт возьми, там происходит, машина несколько раз проехала мимо магазина, появляясь каждые несколько минут и повторяя эту процедуру раз за разом, светло-голубой Линкольн Континенталь MK III, сказал он позже своей жене, с декоративной хромированной мигалкой, с кожаной обивкой и ослепительными задними фонарями и, конечно же, с медленным, достойным, гипнотическим покачиванием спойлера.