10.
Альбергерия была не совсем гостиницей, сказал Корин женщине на кровати, сами её размеры говорили бы об этом, поскольку люди не строят их таких размеров, таких поразительных, совершенно невероятных размеров, и Альбергерию не совсем «построили» как таковую, если под строительством подразумевалось что-то запланированное, ибо она просто росла год за годом, становилась больше, выше, шире, совершеннее — расширение было словом, которое использовал Корин — с бесчисленными комнатами наверху, всё новыми лестницами, всё новыми этажами, полными укромных уголков и коридоров, выходов и соединительных проходов, коридором здесь, коридором там в совершенно непостижимом порядке, в то время как вдоль того или иного коридора вы могли внезапно наткнуться на какой-то смутный фокус внимания, кухню или прачечную со снятыми дверями, из которых постоянно валил пар, или, столь же внезапно, на каком-нибудь этаже, между двумя гостевыми комнатами, вы видели открытую ванную комнату с огромными ваннами, ванными, наполненными дымящимися телами мужчин, окружёнными хрупкими бегущими фигурками берберских мальчиков с полотенцами. прикрывая интимные части, и лестницы, ведущие отовсюду изнутри этих комнат, лестницы, которые проходили мимо похожих на офисы помещений на определенных уровнях, с коммерческими вывесками на дверях и нетерпеливыми очередями провансальцев, сардинцев, кастильцев, норманнов, бретонцев, пикардийцев, гасконцев, каталонцев и бесчисленных других, не поддающихся классификации, а также священников, моряков, клерков, торговцев, менял и переводчиков, не забывая при этом разношерстную толпу проституток из Гранады и Алжира на лестницах и в коридорах, проститутки повсюду, все настолько огромное, настолько запутанное и настолько сложное, что никто не мог всего этого постичь, потому что здесь не было одного хозяина, а бесконечное множество, каждый из которых следил только за тем, что принадлежало ему, и не заботился об остальном, и поэтому
не имея ни малейшего смутного представления о месте в целом, что, по сути, было верно для всех там, и следует сказать, сказал Корин, массируя затылок, что если это было так на верхних уровнях, то это было еще более так на первом этаже, внизу , ибо там царил хаос и непонятность , непроницаемая ситуация , сказал Корин, была общим правилом, поскольку невозможно было быть уверенным ни в чем, например, в том, представляет ли собой это пространство с его изумительно расписанным потолком, поддерживаемым примерно пятьюдесятью колоннами, и огромным, всеобъемлющим мраком под ним столовую, таможню, клинику, бар, финансовую биржу, огромную исповедальню, агентство по найму моряков, бордель, парикмахерскую или все это вместе в одно и то же время; ответ на самом деле был «всем одновременно», сказал Корин, поскольку первый этаж, нижний , как он его называл, был чудовищным вавилоном голосов утром, днем, вечером и ночью, полным чудовищного количества людей, непрерывно приходящих и уходящих, и, что было более того, добавил Корин, моргая, как будто все они существовали в несколько неисторическом пространстве, так что там были враги и беглецы, охотники и преследуемые, побежденные, а также те, кто вот-вот будет побежден; ведь здесь вы найдете подозрительного агента шайки алжирских пиратов, общающегося с тайным эмиссаром инквизиции в Арагоне, тайных марокканских торговцев порохом, беседующих с коммивояжерами из Медины, перевозящими маленькие статуэтки Стеллы Марис, капокорсиканцев, следующих в Таджикистан, Мисур и Алжир, идущих плечом к плечу с прекрасными меланхоличными бездомными сефардами, которые всего год назад были изгнаны Изабеллой, а также раздавленных сицилийских евреев, изгнанных самими сицилийцами, все они находятся в состоянии между искренней надеждой и отчаянием, отвращением и мечтой, расчетом и ожиданием чудес, здесь, в империи, восстановленной всего за два года