Поначалу Жунь Пень брал небольшой процент и снисходительно относился к должникам, прощал задержки с выплатами и даже снижал проценты для постоянных клиентов, но, когда почувствовал, что его сундук с монетами стало труднее задвигать под диван, то в нем и начала просыпаться жажда наживы. Ангела-хранителя Лю Цзиня обеспокоила выбранная его подопечным стезя, он внимательно следил за ростовщиком, стараясь не допускать близко хитрого беса Дзафань-Чунга.
Стараниями Лю Цзиня, Жунь Пень познакомился с девушкой Янмей. Молодой красавице из зажиточной семьи понравился успешный предприниматель, и она подумала, что этот мужчина станет для неё надежным кормильцем и защитником. Жунь Пень тоже был не против породниться с небедным семейством избранницы и затем как-нибудь пробраться во власть города.
Янмей была образованна и умна, любила читать древнекитайские сказки и мудрости Конфуция, с которыми пыталась познакомить поближе своего жениха. Но слуга сатаны Дзафань-Чунг при малейших попытках Жунь Пеня приблизиться к духовным знаниям и вековым мудростям, наполнял все вокруг тьмой невежества и похоти, что побуждало жертву забывать обо всем и приставать к невесте с интимными играми.
Лю Цзинь написал письмо ангелу-силе Чу Ю о том, что ему необходимо подкрепление, чтобы скинуть своего оппонента в ад на долгое время. На свою просьбу хранитель получил ответ, в котором Чу Ю сообщил, что Лю Цзинь во многом сам допустил такое скверное положение дел, и ему следовало заранее предвидеть судьбу подопечного. Теперь, когда душа и разум Жунь Пеня оказались заблокированными для дистанционного вмешательства, Лю Цзиню придется самостоятельно исправить свою оплошность и вернуть утраченные позиции.
Хранитель пересмотрел историю жизни Жунь Пеня и схватился за голову, укоряя себя в невнимательности. Оказалось, что когда Жунь Пень только начинал раздавать деньги под процент, Дзафань-Чунг посыпал его голову золотой пылью, чтобы в будущем ростовщик стал жадным и ненасытным к власти и обогащению.
Однажды у Байли, отца Янмей, случилась крупная неприятность. Недоброжелатели подожгли его склад с рисом и крупами. Продукция полностью сгорела. Чтобы спасти торговлю и закупить товар в соседней провинции, Байли влез в долги. Пришел он просить дать в долг и к своему будущему зятю. Естественно, Жунь Пень не отказал и с радостью одолжил ему крупную сумму денег, рассчитывая набить доверху монетами свой третий сундук. Дзафань-Чунг все время бегал за ним и играл на адском шэне мотивы алчности и скупости. Время шло, а Байли все не мог расплатиться. Дела у него шли плохо. Ростовщику надоело ждать, и он сказал Янмей, что если её отец не отдаст деньги через два дня, то ему придется иметь дело с братом Жунь Пеня, а затем и с судьей. Девушка расплакалась и убежала. Бес был очень доволен таким поворотом, бурбулятор стал заметно полниться.
Жунь Пень укоренялся в своих взглядах на жизнь. По его глубокому убеждению, народ необходимо держать в состоянии, когда не очень голодно, но и не слишком сытно, а если позволять ему жить в достатке, то все равно найдутся недовольные, которые будут хотеть большего, а там, глядишь, и смены власти.
Жунь Пень часто представлял себя императором. Словно он лежит после дневных государственных забот на ложе, а вокруг вьются женщины, и не только китаянки: красавицы из Индии, Персии, Африки, Португалии, и каждая готова его ублажить. Слуги приносят ему изысканные блюда, музыканты умело играют на пайсяо и баньху. Жунь Пень мечтал очистить общество от калек и больных, которые не приносят никакой пользы. Он воображал себя сидящим на коне и раздающим приказы воинам, чтобы они увозили нищих и бездомных, дабы не разводить заразу. После таких мыслей ростовщика бес Дзафань-Чунг стал гораздо чаще приносить в ад наполненные бурбуляторы, чем привлек внимание демона Фафенгзедонга.
Жунь Пень до того обнаглел, что сначала называл одну ставку, а затем в документе исправлял на другую, более высокую. Всех это возмущало, но связываться с родственником воина императорской стражи никто не желал и отдавали последнее, чтобы расплатиться.
Довольный демон Фафенгзедонг повелел бесу, чтобы его подопечный активнее накапливал деньги и стал самым богатым человеком в городе, потому что у кого деньги, у того и сила, а у кого сила — у того власть. А властный человек на земле — это прекрасный источник темной энергии при правильном подходе.
Брат ростовщика, Хунь Пень, был его полной противоположностью. Ему всегда были чужды звон монет и радость находиться выше других по статусу и достатку. Он преданно служил императору. Жунь Пень напрасно прикрывался именем брата, ведь Хунь Пень никогда не стал бы решать его мелочные проблемы и выбивать деньги из горожан, которых он когда-то поклялся защищать и оберегать. Янмей пришла к нему домой и умоляла, чтобы он поговорил с братом и как-нибудь вразумил его. Воин отказался разговаривать с Жунь Пенем — тот давно перестал быть для него братом по духу, однако, пообещал, что сделает все, чтобы ростовщик ответил за свои действия и больше не позорил их старинный и уважаемый род Пень 彭.
Что же делал все это время Лю Цзинь? Ангел не бездельничал и выработал стратегию по спасению души Жунь Пеня. Хранитель встретился с ангелом-воином Бао Чжанем. Выслушав, тот предложил ослепить божественной силой двух чертей, которые вселились бы в обитающих неподалеку воров-домушников, те бы проникли в дом Жунь Пеня и вытащили из-под кровати его сундуки с монетами. Лю Цзиню приглянулась эта идея, но чтобы её реализовать, требовалась большая осторожность, так как если нечистая сила распознает аферу, можно навсегда лишиться возможности благотворно повлиять на ход событий в судьбе мужчины. Ангел-сила Чу Ю выделил воину небесные доспехи, выдерживающие прямое попадание заряда из адской мортиры, а хранитель в качестве артефакта получил экспериментальный образец бесогона-ослепителя, которым он мог облучать бесов и вводить их в состояние забвения и слепоты на некоторое время.
В этот же вечер Лю Цзинь подкрался к двум чертям на пустыре всего в десяти инь от дома ростовщика и выстрелил из бесогона-ослепителя, но из-за отсутствия практики немного промахнулся и попал в бездомного, который тут же упал на колени и стал просить божественного снисхождения. Чертям Бздяо и 孙 Сунь Дьяо 屌 крайне не понравилось такое поведение смертного и принялись его хлыстать плетками, чтобы человек ощутил себя ничтожной падалью и начал горевать над своей никчемной и бедной жизнью. Лю Цзинь не допустил повторного промаха и, контуженные божественной энергией, нечистые сразу побежали за добычей и прямо здесь, на пустыре, запрыгнули на плечи к двум бездельникам, которым тут же на ум пришла идея обворовать зажиточного ростовщика. Она приходила к ним и раньше, но воры боялись охраны, а сегодня их пьяный наводчик разболтал, что этой ночью никакой охраны точно не будет.
Жадность давно поселилась в душе Жунь Пеня, он не позволял себе тратиться на постоянную охрану, будучи уверенным, что на его драгоценные сундуки никто не покусится, ведь у брата воина императорской стражи, естественно, должна быть круглосуточная охрана — кто может подумать иначе? Вечером перед сном он поел рыбы, риса, покурил кальян, а позже к нему пришла массажистка средних лет, чтобы давить руками на определенные точки на ногах. В конце Жунь Пеню надоела это процедура, и он потребовал давить ему выше и сильнее. Массажистка наотрез отказалась и начала отрицательно жестикулировать. Жунь Пень разозлился, пихнул женщину пяткой и велел убираться прочь, пообещав рассказать всем, что она грязная проститутка, прикрывающая свой позор услугами массажа.
Затем он лег спать, оставив открытым окно, чтобы комната лучше проветривалась. Проворные домушники, влекомые нечистой силой, временно находящейся под воздействием божественного излучения, залезли в открытое окно и принялись шарить по дому. Псы, охраняющие двор, в этот момент были с другой стороны дома и не помешали им. Хозяин беспокойно ворочался в кровати и сопел, находясь на грани своего сна. Дзафань Чунг сидел у его изголовья, чистил копыта и нашептывал ему адскую колыбельную. Когда воришки с чертями на плечах прокрались в комнату хозяина дома, Дзафань Чунг довольно застрекотал, потому что ему было необходимо спуститься к демону Фафенгзедонгу на совещание, а Жунь Пеня следовало оставить под присмотром темной силы.