Рема не знала, что было в ящиках. Еда? Вещи? Как бы там ни было, король Барджон не имел права продавать еду, когда королевство страдало от голода. Она схватила ящик и подняла его. К счастью, он не был тяжелым, и она легко спустилась с корабля.
Опустив ящик на другой, она закашлялась от едкого запаха. Воняло мертвым гниющим зверем. Рема подняла ткань на лицо, чтобы закрыться от запаха. Десятки людей, что разгружали торговый корабль, не переживали из-за вони. Она не успела затеряться в хаосе, Натенек сжал ее руку и потянул к входу в стене.
— Опусти голову, — приказал он, крепко держа ее за руку. Они сошли с досок пристани на землю. Рема покачивалась, но Натенек удерживал ее. — Иди быстро и решительно. Ни за что не отходи от меня, — Рема невольно рассмеялась. — Это смешно? — Натенек склонился к ее лицу.
— Вы будто пытаетесь защитить меня.
— Так и есть.
— Но вы же ведете меня на казнь! Нет уж. Я использую любой шанс, который будет.
Натенек покачал головой.
— Смерть от казни — милосердие, по сравнению с тем, что будет, если тебя схватит армия.
— После двух недель со мной, — сказала Рема, — вы должны были понять меня лучше, — она не позволит, чтобы ее убили как животное. Она даст отпор и убежит.
Натенек застыл. Люди обходили их, будто их там и не было. Все скрывали тела плащами, видно было только лица. Никто не смотрел в глаза Ремы. Казалось, все чего-то боялись.
— Армия беспощадна, — прошептал на ухо Натенек. — Они сломают тебя, сделают послушной. Да, я знаю, что ты умеешь выживать. Но ты не будешь собой. Я не могу такое допустить.
Он потянул ее, глядя на Рему. Он вскинул брови, ожидая ее ответ. Она молчала. Какое ему до нее дело? Он вел ее на смерть, так к чему милосердие? В этом не было смысла.
Натенек кивнул на вход в стене.
— Идем, — он отпустил ее и отошел на шаг. Если она победит, он поймает ее? Она могла затеряться в толпе? Ее нога подвинулась, она уже была дальше, чем он мог дотянуться рукой. — Если побежишь, — сказал он, — в тебя выстрелят, — он указал на стену с лучниками наготове.
Рема не хотела умирать или даваться в руки армии. Она собиралась попасть в город и найти старушку или мать — того, что сжалится и поможет ей. Она спрячется у них, соберет припасы и заберется на корабль к острову Гринвуд. Она вернется в свое королевство, к своему народу и к своему Дармику.
Ее судьба не могла так жестоко лишить ее всего — семьи, их любви, ее жизни. Она не хотела верить в это. Рема будет бороться изо всех сил.
Он улыбнулся и отвернулся от нее, пошел к проему в стене. Она поспешила за ним, зная, что он проведет ее внутрь. Десятки солдат охраняли вход, проверяли бумаги входящих.
Натенек встал перед юным солдатом и протянул ему два листка.
— За меня и мою жену, — хрипло сказал он. Солдат взглянул на документы и махнул им проходить. Натенек забрал бумаги и спрятал их в плащ.
Рема молчала, шагала за ним. Почему он не сказал, что работал на императора и вел пленницу? Он хотел скрыть свою сущность ото всех? Внутри Натенек обвил ее талию рукой и удерживал рядом.
Рема была поражена столицей. Она словно спала и могла вот-вот проснуться в каюте на корабле или в спальне в крепости мятежников.
Здания обрамляли узкие улицы, люди шли плечом к плечу. Здания были в два этажа, из грубых каменных блоков. Все они были светло-коричневыми, сочетались с песком. Это выглядело гадко. Никаких растений, никаких красок.
— Хватит пялиться, — прошипел Натенек на ухо Ремы, она вздрогнула. — Опусти голову и шагай быстрее.
Кто-то врезался в ее плечо.
— Простите, — буркнула она. Незнакомец поспешил прочь, не ответив.
Натенек зарычал, качая головой, сжав губы, словно злился. Он увел ее в темный переулок, прижал к стене.
— Хватит болтать, — потребовал он, прижав ладони по бокам от ее головы. Его тело закрывало ее, и он склонился, словно хотел поцеловать ее. Все прохожие посчитали бы их за обнимающуюся пару. — У тебя дурацкий акцент, — прошипел он.
— Простите, — прошептала она.
— Нам нужно пройти незаметно, — он смотрел ей в глаза, словно умолял подыграть. — Хватит озираться, иди рядом со мной, опустив голову, и веди себя так, словно у тебя есть цель.
— Цель? — спросила она.
— Да, — он прижался лбом к ее лбу. — Словно ты знаешь, куда идешь, что делаешь, чтобы не выделяться.
Рема отклонила голову к грубой стене за ней, подальше от него. У нее была цель — найти того, кто пожалеет ее и поможет.
Натенек вздохнул.