— Помогает, — ворчливо сказал Ревик, окинув взглядом моё тело. — Поверь мне… помогает.
Я закатила глаза.
— Ну конечно. Само собой.
Он вскинул взгляд и поджал губы.
— Почему ты вообще хочешь поговорить с Дитрини? — спросил он. — Я думал, ты больше никогда не хочешь с ним говорить. Ты сказала, что больше никогда не хочешь его видеть… а теперь, ни с того, ни с сего, ты стала напарницей Балидора по допросам? Причём по допросам куска дерьма, который насиловал тебя несколько месяцев кряду?
Я нахмурилась, но лишь пожала плечами, не отпуская его рубашку.
— Почему ты так решительно настроен против? — спросила я. — Кому на данном этапе есть дело? Балидор говорит, что через несколько недель Дитрини уже не будет представлять угрозу. Скорее всего, уже больше никогда, — когда я увидела, как Ревик вздрогнул, я нахмурилась ещё сильнее. — Дело в вайрах? Ты действительно так возражаешь против использования их на Дитрини?
— Мне не нравятся вайры, Элли. Я тебе говорил об этом. Дитрини не имеет к этому никакого отношения.
Я закусила губу, кивнув.
Я знала, что Ревику они не нравились. Я знала это ещё на корабле на Аляске, когда он как-то раз выдал мне непрошеную двадцатиминутную лекцию на эту тему, и в то время я не могла понять причину. Более того, он сказал мне никогда, никогда и ни при каких условиях не пробовать вайры самой, и не доверять видящему, который сидит на них, особенно если у него развилась зависимость.
Балидор всё же спросил мнения Ревика перед тем, как подсаживать Дитрини на вайры.
На следующий день после того, как я допросила Дитрини, Ревик разбудил меня, чтобы потащить с собой в душ, и сказал, что Балидор связался с ним и спросил его мнения о таком подходе. Балидор хотел, чтобы все в нашем кругу приближенных высказали своё мнение, поскольку он, видимо, беспокоился, что тоже необъективно подходит к ситуации с Дитрини.
Решение применить вайры было более-менее единогласным.
Балидор проголосовал за такой подход. И я тоже. Джон, Врег, Чандрэ, Викрам, Деклан, Чинья и даже Тарси тоже согласились. На самом деле, воспротивился только Ревик.
Он был одиноким голосом против.
Думаю, он надеялся уговорить меня тоже проголосовать против, но Балидор выстроил убедительные аргументы, а я в тот момент беспокоилась о возможной атаке на отель. В представлении Балидора у нас имелось лишь два настоящих варианта: или мы подсаживаем Дитрини на вайры, или мы его убиваем. Он непоколебимо верил, что разведчика Лао Ху слишком опасно оставлять в живых — по крайней мере, в его нынешнем состоянии.
Я всё ещё беспокоилась о продолжительности процесса и о том, как он может соотнестись с возможным нападением на отель, но Балидор заверил меня, что они будут работать как можно быстрее.
Проблема в том, что они работали в весьма жёстких временных рамках.
По словам Балидора, Викрама и других техников, вызывание зависимости от вайров у видящего должно проходить в несколько этапов, иначе они рисковали превратить видящего в полного овоща. Если мы хотели получить из Дитрини какую-то настоящую информацию, нам нужно было действовать именно так, выставить вайры на самые высокие «безопасные» настройки и наблюдать за эффектом, чтобы убедиться, что мы не пересекли черту.
В зависимости от субъекта такой процесс мог занять от двух до шести недель.
Обычно это длилось примерно четыре недели.
Чем сильнее мы пытались ускорить этот процесс, тем ближе мы подходили к той решающей красной линии полного разрушения функций мозга.
Конечно же, зависимость можно вызвать намного быстрее. Можно даже за один раз полностью взорвать aleimi и разум видящего — в смысле, за считанные часы — но по словам Ревика, если мы так сделаем, то с таким же успехом проще будет пустить Дитрини пулю в мозг.
Какими бы ни были наши аргументы в отношении этичности использования вайров на сородичах-видящих, никто не сомневался в эффективности вайров для ломания разума Дитрини. Все соглашались, что это сработает, включая Ревика. В отличие от наркотиков, видящие не могли выработать способность сопротивляться вайрам; повторяющееся воздействие вайров всё сильнее ломало их aleimi, делая их более подверженными этому влиянию.
Балидор считал, что как только мы вызовем у Дитрини прочную зависимость, лучше будет, чтобы именно я поговорила с ним. Услышав мою оценку того, как Дитрини меня воспринимает, а также увидев нашу единственную совместную беседу, Балидор хотел, чтобы я возглавила ведение допроса.