Ревик помрачнел ещё сильнее.
— То есть, ты знаешь.
— Твои приятели в Аргентине сказали мне, — Мэйгар ещё крепче скрестил руки на груди, сердито глядя на Ревика с нескрываемой злостью. — Это правда?
Ревик поколебался, затем сделал очередной примирительный жест ладонью.
— Твоя мать так говорит, — сказал он.
Мэйгар с неверием фыркнул.
— Полагаю, она сделала всё в одиночку, так что ли?
— Я не знал… — начал Ревик.
— Ну так отъе*ись, — перебил Мэйгар. — Если она тебе не сказала, значит, она явно не считала, что ты можешь привнести что-то в мою жизнь как родитель. Должно быть, она посчитала, что и мне эта информация не поможет.
Челюсти Мэйгара сжались, отчего на щеке дёрнулся мускул, и в этот раз я почти видела искры эмоций, исходившие из его света. Я всё ещё всматривалась в его лицо, когда Мэйгар покачал головой и зло прищёлкнул языком.
— Поверить не могу, что ты сюда пришёл. Правда, не могу, — взгляд его карих глаз поднялся к лицу Ревика. — Это, бл*дь, по-настоящему… папа? Или у меня галлюцинации? Разве ты не угрожал убить меня при последней нашей встрече? В Каире, помнишь? Кажется, я припоминаю, что в тот день на моём лице остались синяки от твоих кулаков. А ещё ты угрожал кастрировать меня, если я ещё раз хоть взгляну на твою жену. Помнишь? Папа?
Во второй раз Ревик вздрогнул от этого слова, а может, от того, с каким отвращением Мэйгар его произнёс.
Но Мэйгар ещё не закончил.
— …Адипан действительно швырнул тебе эту работу? Это должно приободрить меня — что один парень, который совершенно точно хотел моей смерти, теперь внезапно чувствует себя виноватым?
— Мы не хотим твоей смерти, — сказал Ревик.
— И что? Что тогда? Я наживка? Вы пытаетесь заманить Тень сюда?
Ревик нахмурился, откинувшись назад на органическом стуле и всматриваясь в глаза Мэйгара.
— Наживка?
— Да, наживка. Или я не должен знать, что родство с тобой внезапно делает меня «ценным»? — он фыркнул, нахмурившись. — Теперь, наверное, каждый злобный мудак во всём цивилизованном мире хочет меня заполучить… так что и за это тебе спасибо.
— Он сказал тебе? Тень? — спросил Ревик. — Почему он тебя пытал?
Злость на лице Мэйгара померкла, сменившись закрытым выражением, от которого он внезапно стал выглядеть гораздо старше. А ещё от этого он сильнее походил на Ревика.
Поскольку он не ответил, Ревик нагнулся через спинку стула и положил ладони на стол, возможно, чтобы заставить Мэйгара посмотреть на его руки.
Когда он заговорил в следующий раз, он сохранял свой тон нейтральным.
— Ты можешь сказать нам что-нибудь, Мэйгар? Что угодно, что может дать нам представление о том, что ему о тебе известно? Или что он планировал?
Мэйгар покачал головой, не поднимая взгляда и сохраняя каменное выражение на лице.
— Так вот почему иметь сына внезапно стало для тебя интересным. Мне стоило догадаться.
Прежде чем Ревик успел ответить, Мэйгар отмахнулся от собственных слов.
— Я не полный идиот, знаешь ли, — пробормотал он. — Я догадался, что он хотел знать, не телекинетик ли я. Как только он сказал мне, кем ты мне приходишься, — он наградил Ревика жёстким взглядом. — Он не то чтобы скрывал свои желания.
— Он действительно сказал тебе это? — Ревик нахмурился, взглянув на зеркало и тем самым на меня. — Что именно он сказал?
— То есть, помимо того, что он называл меня «племянником» и цитировал реально извращённые священные тексты? — Мэйгар с отвращением хмыкнул. — Этот парень — больной мудак, ты это знаешь? Неудивительно, что у тебя с башкой не всё в порядке, если этот парень тебя воспитывал… реально больной мудак.
Я увидела, как по лицу Ревика пробежала сильная дрожь. Его голос сделался ровным.
— Он сказал тебе, что он воспитывал меня?
— Да. Он снова и снова твердил об этом, вообще-то. Опять-таки… жуткий тип.
— Ты видел его? — Ревик нахмурился ещё сильнее. — Как он выглядел, Мэйгар? Ты можешь описать его нам? Опознать его изображение, если мы тебе покажем?
— Кто там? — спросил Мэйгар, проследив за взглядом Ревика до зеркала. — Балидор? Кучка твоих бывших Повстанцев-головорезов? Я видел, что ты забрал этих неандертальцев с собой, когда покидал Китай.
Челюсти Ревика напряглись. Я видела, что его терпение едва не лопнуло, но потом он, похоже, собрался. Он с заметным усилием вздохнул и щёлкнул языком.
— Нет, — нахмурившись, он поколебался, затем выпалил: — Это Элли. Она там. Одна.