— Её больше нет.
— Она. Не. Мертва. — Его хватка усиливается, глаза мерцают.
Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я заставляю себя вспомнить всё, что привело нас сюда. Я говорю себе, что всё это затеял Джуд. Картель хотел заполучить его, поэтому они забрали Кайлу. Всё, через что прошла моя маленькая девочка, — это его вина. Может, она и не умерла, но я потеряла её. Я смирилась с тем, что буду шлюхой Хесуса, чтобы защитить дочь, которую я никогда не увижу. Я потеряла всё, что любила, включая Джуда. Может, он и жив, но с таким же успехом он мог бы быть мёртв, потому что я снова должна предпочесть Кайлу ему. Я буду делать один и тот же выбор, снова и снова, каждый раз, пока это не сломает меня, а это уже ломает меня, кусочек за кусочком. Понемногу. Я позволяю всей ярости, которую чувствую, наполнить меня, растекаясь по венам, пока меня не охватит раскалённый докрасна жар. Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его от себя. Он отступает на полшага, прежде чем снова оказывается прямо перед моим лицом.
— Ты хочешь знать правду? — кричу я. — Я ненавижу тебя, Джуд. Во всём этом виноват ты. Ты — причина того, что моей дочери больше нет. Ты — причина, по которой я никогда больше не обниму её, никогда не увижу её улыбки. — Слёзы затуманивают моё зрение, и я задыхаюсь от своих слов. Ярость и чувство вины сталкиваются, кружась и смешиваясь, пока я не перестаю понимать, злюсь ли я на него или на себя. Моя боль и его боль становятся одним целым до тех пор, пока его неудачи не станут моими, и раны, которые я наношу ему, ранят меня так же глубоко. — Никогда не увижу, как она взрослеет или выходит замуж. — Слёзы текут по моему лицу. Всё это правда. Может, она и не мертва, но её больше нет для меня, и если я не смогу убить Хесуса, то она, возможно, скоро умрёт. Я всегда буду матерью, которую она никогда не узнает, и она навсегда останется моим сердцем, живущим вне моего тела. — Я была готова пожертвовать всем, чтобы спасти её, а где был ты? — я снова толкаю его, и на этот раз Джуд отступает. Я следую за ним, снова и снова толкая. — Твоя жизнь в обмен на её. Это было просто.
Его смерть ничего бы не изменила, я знаю это, но злюсь, потому что чувствую себя такой одинокой во всём этом дерьме, и я хотела бы, чтобы он помог мне, но он не может. Я люблю его, но всё изменилось. Жизнь, которая у нас была, — это далёкая сказка, и теперь всё, что мы можем сделать, это выжить. Из-за этого, я не могу быть с ним, и это меня ломает. Он просто смотрит на меня, и на его лице отражается боль, которая отражает мою собственную.
— Всё, что мне осталось — это убить Хесуса, — говорю я. — Меня не волнует, даже если мне придётся трахаться с ним следующие десять лет, чтобы сделать это. Я положу этому конец.
Джуд выдыхает, прежде чем повернуться и направиться к двери.
— Делай всё, что, чёрт возьми, тебе нужно, Тор. Ненавидь меня, если тебе от этого станет лучше. Но ты виновата в этом не меньше, чем я.
С таким же успехом он мог бы вонзить клинок мне в грудь.
— Бывают дни, когда я жалею, что вообще встретила тебя, Джуд. Я хотела бы, чтобы у меня была нормальная жизнь, где моя дочь была бы в безопасности. — Я смахиваю слёзы со своего лица. У Кайлы теперь может быть такая жизнь, вот только не со мной.
Он оборачивается, свирепо глядя на меня.
— Я давал тебе эту возможность, Тор. Когда я попал в тюрьму. Но ты выбрала меня.
Я невесело смеюсь.
— Я любила тебя.
Люблю. Я до сих пор люблю его. Несмотря ни на что, я это делаю и всегда буду.
Его холодный взгляд останавливается на мне.
— Мы никогда не принадлежали друг другу.
Я пыталась оттолкнуть его. Его слова не должны причинять боль, но, боже, они причиняют, и я не могу с этим справиться.
— Пожалуйста, не надо, — не могу удержаться, чтобы не умолять шёпотом.
Он качает головой, проводя рукой по рту. Он сокращает расстояние между нами, проводя пальцами по моей челюсти, изучая меня. Его зубы прикусывают губу, а между тёмными бровями пролегает морщинка.
— Мы не можем так поступать друг с другом. Не поступай так с нами… — он выдыхает. — Она мертва, Тор. Вернувшись к нему, что, чёрт возьми, это даст? А? — он наклоняется ко мне, так близко, что я чувствую его тёплое дыхание на своём горле, и всё внутри меня рушится. — Это её не вернёт. Не оставляй меня ради мести, Тор. Не надо.
Это всё равно, что стоять в огне и позволять пламени лизать мою кожу, борясь со всеми естественными инстинктами выбраться наружу и удерживая себя одной лишь силой воли. Слёзы текут по моим щекам, и я хотела бы сдержать их, но не могу. Это, наверное, хуже, чем отпускать Кайлу. По крайней мере, тогда мне приходилось иметь дело только со своей собственной болью, но теперь я взваливаю на свои плечи и его боль, зная, что я — её причина. Я провожу пальцами по грубой щетине на его подбородке и откидываю голову назад, прижимаясь губами к его губам. Соль моих слёз смешивается с агонией и мучением поцелуя, который, как мы оба знаем, не может длиться вечно. И всё же я хотела бы, чтобы это было так. Я хотела бы слиться с ним воедино и никогда не отпускать. Он с силой, отчаянно сжимает мой затылок. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, он прижимается своим лбом к моему.
— Не оставляй меня одного, Тор. — В его голосе слышна такая боль.
— Я должна это сделать, Джуд. Ты должен понимать это лучше, чем кто-либо другой. — Я отстраняюсь и встречаюсь с ним взглядом. Выражение его лица меняется, и я понимаю, что только что потеряла его.
— Нет, я, чёрт возьми, не могу этого понять.
— Но ты делал то же самое. Джо поглощал тебя, пока убийство его не стало всем, ради чего ты жил.
— У меня не было ничего другого, пока я не заполучил тебя, а потом я погнался за ним из-за тебя. Я бы никогда не предпочёл месть тебе, Тор.
Я качаю головой, крепко сжимая его рубашку обеими руками.
— Это из-за Кайлы. — Это всё, что я могу сказать. Что ещё я могу сказать? — Это для Кайлы.