— Отдай мне деньги, Джуд.
Я выгибаю бровь, глядя на неё, и ухмыляюсь.
— Не-а. Я не могу этого сделать.
Я слышу отчётливый щелчок снимаемого с предохранителя пистолета, прежде чем дуло упирается мне в живот.
— Милый, мне действительно нужно, чтобы ты вернул мне эти деньги. — Она прищуривает глаза, и её губы изгибаются в намёке на улыбку.
Я вижу нерешительность, страх в её глазах.
— Пристрели меня, — осмеливаюсь я. — Не может быть ничего хуже того, что ты уже сделала со мной, не так ли?
Пистолет ещё сильнее вдавливается мне в бок. Её зубы скользят по нижней губе.
— Я не могу вернуться с пустыми руками.
Я протягиваю руки и пожимаю одним плечом.
— Тогда, конечно… нажми на курок.
Она хлопает ладонью по моей груди.
— Чёрт возьми, Джуд. Не делай этого.
— Я просто выполняю свою работу, ничего личного.
Она вздыхает и опускает пистолет, закрывая глаза.
— Тогда, по крайней мере, ударь меня и сделай так, чтобы это выглядело правдоподобно.
Женщина передо мной — любовь всей моей жизни, мой смысл, моя единственная, блядь, цель. Она научилась мстить у меня. Я научил её, как это здорово — на примере с Бобом и Джо. Я превратил её в этого кровожадного зверя. Когда я подхожу, чтобы прикоснуться к ней, она вздрагивает. Я качаю головой, когда беру её за щеку, провожу большим пальцем по её подбородку и пухлой нижней губе.
— Ни за что на свете не может быть, чтобы последнее, что ты запомнишь обо мне, была ненависть. — Я нежно целую её в лоб и заставляю себя сделать шаг назад, борясь с болью, пронзающей мою грудь, как лезвие бритвы.
— Он просто сделает это вместо тебя, Джуд. Либо отдавай мне деньги, либо позволь мне принять удар на себя. Пожалуйста.
Я провожу свободной рукой по лицу и поворачиваюсь к двери.
— Пока, Тор. — Я открываю дверь и прохожу через дерьмовый бар. Я почти подхожу к двери, когда сзади раздаётся выстрел, я замираю, следующий удар моего сердца на секунду опаздывает, прежде чем дверь с грохотом распахивается. Тор врывается внутрь, схватившись за бедро, кровь стекает по её ноге и пачкает её белое платье. Люди Хесуса врываются через главный вход с поднятыми пистолетами. Тор отмахивается от них, направляясь к двери, и они выстраиваются в очередь за ней — недавно коронованной принцессой картеля Синалоа.
Может, я и люблю её, но иногда ты просто должен знать, когда нужно отпустить это дерьмо. Она ушла, обезумев от жажды мести и кровопролития, и я знаю, что ничто из того, что я могу сказать или сделать, не вернёт её обратно. Я злюсь, что меня недостаточно, чтобы подавить её жажду мести, но Тор через многое прошла. Мы оба прошли.
И никто не может ломаться столько раз за одну жизнь.
Глава 16
Тор
Как только я возвращаюсь, Майкл встречает меня у двери.
— Босс хочет тебя видеть, — говорит он.
Я вздыхаю и, прихрамывая, направляюсь к кабинету Хесуса. Его глаза встречаются с моими в ту секунду, когда я толкаю дверь. Его тёмные брови хмурятся, когда он кладёт локти на стол.
— Что случилось? — спрашивает он. Он достаёт из кармана сигарету и медленно подносит её к губам, прикуривая. Щелчок его зажигалки, звучит слишком громко в тишине комнаты.
— В меня стреляли. — Я указываю на свою ногу, констатируя очевидное.
Он делает глубокий вдох, его взгляд останавливается на окровавленной повязке, обёрнутой вокруг моего бедра.
— Где были мои люди?
— В машине, — осторожно отвечаю я.
— Кто это был?
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю. Он подстрелил меня и забрал деньги. Может быть, один из людей Габриэля, я не уверена.
Мгновение он изучает меня прищуренными глазами.
— Майкл! — кричит он.
Через несколько секунд в кабинет заходит Майкл.
— Босс.
— Ты позволил подстрелить её?
Майкл смотрит на меня.
— Нет, это была не его вина, — говорю я.
— Ты позволил подстрелить мою женщину! — щёки Хесуса краснеют, ноздри раздуваются, когда его рука тянется к столу.
БАХ.
Тёплая кровь брызжет мне на лицо, и я закрываю глаза, сдерживая крик ужаса, который пытается вырваться из моего горла. Независимо от того, как долго я проживу в этом мире преступников, убийств и коррупции, я никогда не привыкну к абсолютной безжалостности, полному отсутствию морали, которые сопутствуют этому.
— Доктор скоро будет здесь, — произносит Хесус. — Ты можешь идти.
Я киваю и выхожу из комнаты, мой желудок неприятно сжимается. Он зол, но я не знаю, злится ли он на меня или на ситуацию. Я бы предпочла не задерживаться здесь, чтобы это выяснить.
Я просыпаюсь, когда чувствую, как что-то скользит по моей руке. Моим глазам требуется секунда, чтобы привыкнуть к темноте комнаты. У меня слегка кружится голова от всех обезболивающих, которые дал мне доктор. Я могу только разглядеть Хесуса, сидящего на краю кровати, одетого в брюки, без рубашки.
— Хесус, иди в постель, — говорю я.
— Виктория, — выдыхает он, и мягкая улыбка трогает его губы. Я перекатываюсь на спину, и он тянется к моему лицу, нежно проводя кончиком пальца по моей щеке. — Такая красивая.
Я прерывисто вздыхаю, борясь со своим бешено колотящимся пульсом. Хесус — монстр, убийца, наркобарон. Он совершает ужасные поступки, не испытывая ни капли раскаяния, и всё же эта его сторона меня не беспокоит. Что меня пугает, так это такие моменты — моменты, когда он добрый и нежный. Моменты, когда он относится ко мне как к любовнице, как к чему-то ценному. Я лежу в тишине и просто жду.
— Такая шлюшка, — шепчет он, проводя рукой вниз по моему телу, пока его пальцы не касаются моей забинтованной ноги. Улыбка исчезает, а затем он хватает меня за подбородок свободной рукой, его пальцы впиваются в мою кожу с такой силой, что я чувствую укус его коротких ногтей. — Я знаю, что ты сделала, Виктория. Может быть, один из людей Габриэля? Джуд Пирсон был сегодня вечером в «Эль Педро», и ты пробыла там довольно долго. Он подстрелил тебя или ты сделала это сама, чтобы защитить его? — он хватает меня за бедро и сжимает. Я вскрикиваю, и он смеётся. — Это было до или после того, как ты его трахнула?
Моё сердце подпрыгивает, и я сажусь, пытаясь отстраниться от него. Он отпускает меня, и я ныряю на другую сторону кровати, но он хватает меня за талию, дёргая назад. Я сопротивляюсь, но он наваливается на меня всем своим весом, вдавливая в матрас.