— Добро пожаловать в картель, — поёт он.
Раздаётся несколько взрывов. Хлопки пушек. Люди кричат, а потом тишина.
— Давай, эсэ, — говорит он, ковыляя к двери и хватая автомат из-под стола. Я следую за ним к передней части дома. Когда дверь распахивается, две машины объяты пламенем, а серебристый «Хаммер» врезался в стену дома.
— Господи, блядь…
— Хесус! — кричит Гейб. — Ты, ебучий блядский ублюдок. — Он поднимает автомат и наугад стреляет по «Хаммеру», но пули просто рикошетят от борта. — Грёбаная киска в его пуленепробиваемой машине. — Он, спотыкаясь, пересекает двор, и я следую за ним с поднятым пистолетом. Я пытаюсь рассмотреть хоть что-то, но всё расплывается. В глазах двоиться — это настоящая проблема в подобных ситуациях.
Дверца «Хаммера» со щелчком открывается, и Гейб поднимает пистолет, пьяно раскачиваясь назад-вперёд.
— Не стреляй в меня, Гейб, придурок. — Дверь открывается шире, и босая нога касается земли, затем другая, взмах белого материала, вздымающегося вокруг них. Тор. Её губа рассечена, челюсть распухла. Она хлопает дверцей, и боковое зеркало отваливается.
Гейб стонет и вскидывает руки вверх, прежде чем пристально посмотреть на меня.
— Вот почему я предпочитаю стриптизёрш, это полное дерьмо. — Он свирепо смотрит на Тор. — Ты сломала мои ворота.
— Ты сломала мои ворота, — передразнивает она. — А, если бы ты ответил на свой грёбаный телефон, мог бы спасти свои ворота.
Эмоции бурлят во мне, как гневная волна. Сердечная боль и гнев, тоска и ненависть. Чёрт, эта женщина подобна яростному шторму, в который я не могу не попасть. Дует ветер, и её светлые волосы развеваются на ветру, обрамляя её лицо. Я хочу ненавидеть её, я хочу любить её… Я провожу рукой по лицу, глядя на неё, когда она приближается.
— Джуд, — шепчет она так близко, что я практически, чёрт возьми, чувствую её.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я, мой тон — маска безразличия.
— Ах, да, эти стриптизёрши стоили мне кучу денег, а теперь, — Гейб вскидывает руки в воздух и фыркает, — это дерьмо. — Он стонет, когда, спотыкаясь, подходит к одной из пылающих машин и открывает огонь из своего автомата.
Вздыхая, я хватаю Тор за руку и оттаскиваю её подальше от пылающих машин.
Её глаза встречаются с моими.
— Хесус мёртв.
— Поздра-блять-влею? — я пожимаю плечами, достаю из кармана сигарету и закуриваю.
Гейб выпускает ещё несколько пуль, выкрикивая что-то по-испански. Она вздыхает и откидывает голову назад, прежде чем повернуться и пойти обратно к дому.
Я, спотыкаясь, бреду за ней, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Значит так, он мёртв, а ты просто притаскиваешь сюда свою задницу?
Она останавливается и поворачивается ко мне лицом, в её глазах плещется боль.
— Я вернулась, потому что ты нужен мне, Джуд.
— О, — фыркаю я, выпуская дым изо рта. — Правда?
Она закрывает глаза. Её плечи напрягаются. Её брови сходятся вместе.
— Какого хрена, чёрт возьми, я тебе блять нужен, а, Тор? — я делаю шаг к ней, и она опускает подбородок на грудь.
— Кайла… — она не смотрит на меня, и с каждым мгновением тишины биение моего сердца становится всё более яростным. — Она... она жива, Джуд. Прости, что я тебе не сказала.
В голове нет ничего, кроме белого шума. Пустота. На мгновение этот комментарий отрезвляет меня. У меня сдавливает грудь, и я не могу дышать.
— Она... — я хватаюсь за голову с обеих сторон и, шатаясь, поднимаюсь на ноги. — Она жива? — я хочу упасть на колени и поблагодарить бога, в которого я не верю, но как только приходит неверие, облегчение, их быстро поглощает ослепляющая ярость. Она сказала, что ей очень жаль. Она знала. Она знала, что она жива, и позволила мне поверить, что моя дочь мертва. Моё лицо пылает от гнева. Я подхожу прямо к ней, глядя на неё сверху-вниз, и все мои мышцы напрягаются.
— Тор, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Она не смотрит на меня, поэтому я беру её за подбородок и заставляю поднять голову. — Я верил, что моя маленькая девочка мертва, а ты, чёрт возьми, знала? Скажи мне, что ты не знала, Тор.
Она крепко зажмуривает глаза.
— Мне жаль. Я не могла тебе сказать, — тихо говорит она.
— Жаль? — моя челюсть сжимается, и прежде чем я успеваю подумать о том, что делаю, я хватаю её за плечо и толкаю. — Ты сожалеешь, что не смогла сказать мне, что моя дочь жива?
— Я заключила сделку с Хесусом. Я…
— Мне абсолютно насрать, какую сделку ты заключила, ты могла бы сказать мне, что она жива, чёрт возьми.
— Я отправила её к своей сестре в обмен на тебя… и на себя. Она пропала. Я думала, ты мёртв, и пока я оставалась с ним, она была в безопасности. — Она качает головой. — Я думала, она будет в безопасности, я…
— Что значит думала? — моя хватка на её плече усиливается. Она щиплет себя за переносицу, и я встряхиваю её. — Где она, Тор?
— Она у Ронана.
Красные вспышки застилают мои глаза, и я отталкиваю Тор назад с такой силой, что она врезается в стену. Я расхаживаю по комнате, делая затяжку за затяжкой от своей сигареты, потому что, чёрт возьми, что мы теперь будем делать?
— Мне нужна твоя помощь, Джуд, — шепчет Тор.
— Теперь, когда она у проклятого русского дьявола, тебе нужна моя помощь? — я качаю головой. — Хесус, Тор, я мог бы справиться с Хесусом…
Я провожу рукой по лицу и позволяю гневу и ярости раствориться в моём теле. Я стою и пристально смотрю на неё, мой пульс виден с каждым ударом моего сердца.
Я достаю свой телефон из кармана и набираю номер Ронана. Телефон звонит только один раз, прежде чем он отвечает.
— А, американец. Я ожидал твоего звонка, — смеётся он.
— Дай мне… — я едва могу дышать, я так зол. — Верни мою дочь, ты, жалкий мешок русского дерьма.
— Ты ранишь меня, — говорит он.
Моё сердце грозит выскочить из груди. Мне хочется кричать на него, но с этим человеком это ни к чему хорошему не приведёт. Пустые угрозы — это не то, что нужно.
— Я хочу свою дочь, — шепчу я. — Пожалуйста.
— Я не причиню вреда малышке, мне просто нужна от тебя услуга, прежде чем я верну её.
Закрыв глаза, я запрокидываю голову назад.
— Я просто хочу вернуть свою маленькую девочку. — Моё горло сжимается, и я ловлю приступ отчаяния, пробирающийся вверх по моему горлу.
— Ты причиняешь мне боль, американец. Вы постоянно это делаете. Я обещаю, что она будет в безопасности. Я буду лелеять её, как если бы она была моей собственной…