— Недостаточно, — говорит Джуд.
Я бросаю взгляд в сторону комнаты. Двое людей Гейба стоят по обе стороны от парня, стоящего на коленях, на его предплечье видна татуировка в виде змеи Синалоа.
Джуд вздыхает, подходит к парню и присаживается перед ним на корточки.
— Где остальной кокс?
Член Синалоа ухмыляется, показывая окровавленные зубы, прежде чем сплюнуть на грязный пол и выругаться по-испански.
— Хорошо, — Джуд хватает его за подбородок и заставляет парня посмотреть на него, — ты умрёшь… — он поднимает на меня взгляд. — Знаешь, иногда я чувствую себя заезженной пластинкой… — его внимание возвращается к парню. — Как я уже говорил, ты умрёшь, но я могу сделать это быстро или затянуть, потому что у меня впереди весь грёбаный день.
Он улыбается, и то, как появляются ямочки на его щеках, заставляет меня почти упасть в обморок.
Парень продолжает молчать. Откидывая голову назад, я стону.
— Он ни хрена не скажет, Джуд. Просто убей его уже.
— Женщина, не могла бы ты дать мне поработать? — он хватает парня за лицо и засовывает пальцы ему в глаза, что заставляет его кричать и корчиться. — Скажи мне, где наркотики, ты, кусок дерьма.
И снова парень ничего не говорит, только кричит от боли. Они крутые, эти члены картеля, но это не значит, что мы не делали этого раньше.
— Послушай, Джуд, у меня уже комариные укусы в местах, о которых знаешь только ты. Здесь жарко, здесь воняет дерьмом. Убей его!
Он свирепо смотрит на меня, но я замечаю лёгкую складку на его губах, тень улыбки.
— Не испытывай меня, Тор. Не сейчас.
— Тебе действительно не стоит, — шепчет Гейб. — Кроме того, мне нравится время от времени наблюдать за хорошей пыткой.
Я тяжело вздыхаю и наклоняюсь, вытаскивая нож из-за голенища сапога. Подойдя к парню сзади, я хватаю его за волосы и откидываю голову назад. Я улыбаюсь и подмигиваю Джуду, приставив лезвие к горлу парня и рисуя линию алой крови на его коже. Он начинает умолять Джуда спасти его от сумасшедшей путаны.
Джуд пожимает плечами.
— Я не могу её контролировать. Давай же, просто расскажи нам. Может быть, мне удастся уговорить эту сумасшедшую леди успокоиться.
Он колеблется.
— Пустая трата моего грёбаного времени, — произношу я, поднимая лезвие высоко в воздух, целясь в мягкое место между его плечом и горлом. Он выпаливает что-то по-испански, и Гейб поднимает руку, останавливая меня.
Джуд встаёт с улыбкой.
— Итак, разве было так сложно? — он поднимает пистолет и стреляет парню прямо между глаз. Он падает на бок, утыкаясь лицом в кучу коровьего дерьма. Я опускаю взгляд на брызги крови, разбрызганные по всей моей белой майке.
— Ты не мог просто подождать, пока я отойду с дороги? — я качаю головой и ухожу. Запах крови и коровьего дерьма почти душит меня.
— Ты действуешь мне на нервы, женщина, — кричит он. — Действуешь на нервы.
Я показываю ему средний палец и выхожу на улицу, полной грудью вдыхая пыльный воздух пустыни. По крайней мере, теперь мы знаем, где находятся наркотики, и это означает, что мы на шаг ближе к уничтожению Синалоа. На шаг ближе к концу и на шаг ближе к освобождению Кайлы.
Глава 32
Джуд
Делаю последнюю затяжку своей сигареты, прежде чем выбросить её в окно. Гейб склонился над рулём, уставившись в лобовое стекло припаркованной машины.
— Я немного расстроен, эсэ, понимаешь? — говорит он, не отрывая глаз от дороги.
— По поводу…
— Жаль, что я не додумался использовать коров. — Вздыхая, он качает головой. — Так умно.
Секунду я пристально смотрю на него. На его лице написано настоящее разочарование, потому что он не додумался влить кокаин корове в глотку. Я похлопываю его по спине.
— Ну, ты не можешь всегда выигрывать. — Я имею в виду, что, чёрт возьми, мне на это сказать?
Вдалеке в голубое небо поднимается облако дыма. Гейб выпрямляется.
— А, это наш грузовик, эсэ. — Его голос звучит почти легкомысленно. Я хватаю свой пистолет, проверяю, полностью ли он заряжен, и взвожу курок, прежде чем открыть дверь и вылезти на невыносимую жару.
Гейб распахивает дверцу и обходит машину спереди с пистолетом в руке. Грузовик несётся по дороге, и мы оба поднимаем оружие и стреляем. Ветровое стекло разлетается вдребезги, и шины визжат, когда грузовик с разгона пересекает дорогу. Он съезжает на обочину, вокруг него поднимается облако пыли, прежде чем он полностью останавливается.
Мы оба бежим через дорогу к грузовику. Я поднимаюсь по трапу с поднятым пистолетом и заглядываю внутрь, чтобы убедиться, что водитель мёртв. Он действительно мёртв. Два пулевых отверстия в его голове, одно в груди, а его широко открытые глаза смотрят на смерть с расстояния в тысячу ярдов. Я спрыгиваю вниз и пробираюсь к задней двери.
Гейб пинает замок, его лицо краснеет. Он пинает ещё раз, и защёлка отлетает прежде, чем задний пандус падает, ударяясь о землю и поднимая облако пыли. Он ухмыляется, заглядывая внутрь.
— Ах, эсэ… — он потирает руки, как сумасшедший учёный, прежде чем подняться по пандусу и распахнуть металлические ворота. Коровы мычат, и я качаю головой, следуя за ним в трейлер и закрывая за собой ворота.
— Что ты… — я останавливаюсь на полуслове и смотрю на Гейба. Он кружит вокруг коровы со шприцем в руке. Он вонзает его в шею коровы и отпрыгивает назад. Несколько секунд она брыкается и пихается, прежде чем отшатнуться в сторону и опрокинуться. Остальные коровы отбегают в заднюю часть трейлера, натыкаясь друг на друга, чтобы убраться с дороги. Гейб улыбается и опускается на колени, прежде чем вытащить перчатку из заднего кармана и надеть её на руку. Он хватает корову за хвост и поднимает его вверх.
— Гейб, — говорю я. — Это хирургическая перчатка.
— И что?
Я поднимаю руки вверх и делаю шаг назад. Я чертовски хорошо знаю, что эти наркотики пока и близко не подойдут к заднице этой коровы, но, если он хочет измазать руку коровьим дерьмом, это его дело. Он секунду смотрит на корову, прежде чем снова переводит взгляд на меня.
— Как вы там засовываете руку в коровью задницу, эсэ?
— Почему, чёрт возьми, ты думаешь, что я что-то знаю об этом?
— Ты американец. Из Алабамы…
Я закатываю глаза.
— Просто засунь свою руку туда.
Он вздыхает, крестится, затем засовывает руку корове в задницу.
— О, эсэ… — он делает глубокий вдох. — Это… — он проникает немного глубже. — Это отвратительно. Здесь тепло и… — он замирает на секунду, чтобы взять себя в руки.