Я вижу, что это написано у него на лице. Он боится. Джуд Пирсон боится. Он присаживается на корточки рядом со мной, кладя свою тёплую руку мне на колено.
— Красивое небо, да?
Я улыбаюсь и смотрю на него.
— Джуд Пирсон комментирует красивые вещи. Теперь я знаю, что наступает конец света.
Мягкая ухмылка появляется на его губах, и он смеётся.
— Только для нас, куколка. — Он проводит рукой по моему подбородку, обхватывая мою щеку. — Но знаешь, что? — он так сладко целует меня в губы. — Я ни о чём не жалею, когда дело доходит до любви к тебе.
Моё сердце трепещет в груди, а на глаза наворачиваются слёзы. Когда у тебя есть такая любовь, как эта, её так трудно отпустить, даже если ты знаешь, что уносишь её с собой в могилу. Я тянусь к нему, запуская пальцы в его густые волосы. Эти тёмно-зелёные глаза встречаются с моими, его взгляд такой несокрушимо сильный.
— Боже, я люблю тебя, — говорю я, мой голос слегка прерывается.
— И я тебя люблю. —- Он снова целует меня, прежде чем отстраниться и посмотреть мне в глаза. — Спасибо тебе за то, что дала мне повод. — Я наблюдаю, как раздуваются его ноздри. — За Кайлу… за то, что любила мужчину, вину которого невозможно искупить.
Слёзы вырываются наружу, и я качаю головой. Я не могу говорить. Я притягиваю его к себе и целую, прижимая к себе так крепко, как только могу. Последние три с половиной года Джуд Пирсон был для меня как кислород. Кажется, вполне уместным, что без моего кислорода я перестану существовать. Его рука скользит вверх по моему лицу, а большой палец поглаживает мою челюсть. Наши поцелуи, наши болезненные и сладкие, полные отчаяния и приторной потребности поцелуи.
— Я хочу тебя. В последний раз. — Я тянусь к его рубашке и стаскиваю её через голову, обнажая загорелую, покрытую татуировками кожу над точёными мышцами. Он всегда был таким красивым и опасным, как запретный плод. Он был моей любовью, моей зависимостью, но я предпочла бы прожить короткое время, ощущая кайф от Джуда, чем всю жизнь без него. Он сдвигается, обхватывает ладонями мой затылок и толкает меня на выложенный плиткой пол балкона.
— Обещай мне, что никогда не забудешь, как я любил тебя. — Его руки скользят под мою рубашку, задирая её вверх, пока он не стягивает её через мою голову.
— Никогда.
Его губы касаются моей шеи, и он покрывает мою кожу медленными, одурманивающими поцелуями, пока у меня не закружится голова и дыхание не станет прерывистым. Тёплый вечерний ветерок касается моего обнажённого тела.
Его руки скользят по моим бёдрам, поднимаясь к ягодицам, он хватает мои шорты, стаскивая их вниз вместе с нижним бельём. Его рука немедленно возвращается обратно между моих ног, его палец скользит по мне.
— Боже, я буду скучать по этому, — шепчет он рядом с моей шеей, скользя пальцами глубоко в меня.
Я хватаю его сзади за шею, притягивая к себе.
— Нет, не будешь, — выдыхаю я ему в губы. Его язык касается моего, в то время как его пальцы двигаются, толкаясь и извиваясь внутри меня. Мои пальцы скользят по его спине, царапая горячую кожу. Я вдыхаю его, желая прикасаться к нему повсюду, запечатлеть его в памяти, даже если это просто для того, чтобы унести с собой в могилу. Он моя родственная душа, и для нас прекрасно подходит «пока смерть не разлучит нас». То, что у нас есть, намного превосходит любые брачные узы. Он медленно целует меня, и пока моё тело дрожит и трепещет для него, он наблюдает, как я кончаю, его глаза не отрываются от моего лица.
Он убирает от меня руку, прежде чем поднять меня с пола. Мои ноги раздвигаются перед его бёдрами, и грубая ткань его джинсов касается моей чувствительной плоти. Он несёт меня на кровать и целует в щеку, в уголок рта, в подбородок.
— Чертовски прекрасна, — говорит он. Я наблюдаю, как он снимает джинсы и боксеры. — Мне нравится смотреть, как ты кончаешь, куколка. — Я чувствую, как румянец заливает мои щёки, и он смеётся, прижимаясь своим обнажённым телом к моему. Его большой палец касается моей скулы, и выражение его лица становится серьёзным. — Мне очень жаль, Тор.
Я прижимаю палец к его губам и качаю головой, прежде чем оттолкнуться, заставляя его перевернуться на спину. Я сажусь на него верхом, чувствуя его твёрдый член под собой.
— Не сейчас. И никогда больше. — Я наклоняюсь вперёд и нежно касаюсь его губ, прежде чем накрыть их своими. Его руки блуждают по моему телу, их жар заставляет меня покрываться мурашками. Я борюсь со слезами, наворачивающимися на глаза, я борюсь с чувством стеснения, растущим в моей груди. Я хочу, чтобы это были только мы. В последний раз. Мы. Наша любовь. Я хочу, чтобы остальной мир исчез, как это было всегда, когда я с ним. В последний раз, прежде чем всё это исчезнет навсегда.
Он скользит внутрь меня, и я сосредотачиваюсь на каждом медленном движении, которое совершаю над ним, скользя руками по его мускулистой груди. Его руки скользят по моей талии, поднимаясь к грудям.
— Я, чёрт возьми, так люблю тебя, Тор.
Я закрываю глаза и наваливаюсь на него, погружая его так глубоко в себя, как только могу.
— Я тоже тебя люблю. — И с этими словами слёзы вырываются на свободу и текут по моим щекам. Я плачу так сильно, что едва могу пошевелиться, но Джуд сжимает мои бёдра, заставляя меня медленно подниматься и опускаться на него.
— По крайней мере, у нас есть шанс попрощаться, — говорит он. Я слышу, как его душат эмоции, я чувствую, как дрожит его грудь под моими ладонями, и это ломает меня. То, что мы делали друг с другом в течение трёх лет, ломает меня. Он садится, обхватывает меня руками и так крепко прижимает к себе, как будто боится отпустить. И я не хочу, чтобы он это делал.
Я нависаю над ним, и он приподнимается навстречу каждому едва уловимому движению моих бёдер. Его губы танцуют по моему горлу, вдоль подбородка, пока его рот не оказывается напротив моего. Его руки зарываются в мои волосы, и он сжимает их в кулак, углубляя поцелуй и с силой погружаясь в меня. Чем дольше мы целуемся, тем отчаяннее становятся наши движения, как будто наши души пытаются выразить — объяснить — необъяснимое, как глубоко мы любим друг друга, как сильно мы нужны друг другу, потому что некоторые вещи просто невозможно объяснить словами.
Я обхватываю его лицо руками и прикасаюсь своим лбом к его лбу, вдыхая его запах. Он сжимает мои бёдра, заставляя их перекатываться по нему, медленно и глубоко.