Дверная ручка поворачивается, и я задерживаю дыхание, когда Хесус входит в комнату, разговаривая с одним из своих людей снаружи. Дверь закрывается, и воцаряется зловещая тишина. Пересекая комнату, он пристально смотрит на меня, и я пытаюсь спрятаться от его взгляда.
— Ты выглядишь так идеально, сидя здесь и ожидая меня, Виктория.
— Ты приказал, чтобы я была здесь, — говорю я, поднимая на него взгляд.
Возможно, мне и приходится быть здесь, но я могу дать ему понять, что это не по моему выбору.
Вздохнув, он садится рядом со мной. Я напрягаюсь, ожидая, что он прикоснётся ко мне или напомнит, что я пленница. Вместо этого его пальцы нежно скользят вниз по моей руке, что ещё более обезоруживает. Я бы предпочла, чтобы он просто причинил мне боль. Эти игры — самая трудная часть общения с ним, потому что, честно говоря, он ещё ни разу не причинил мне боли. Он никогда не приставал ко мне с чем-то большим, нежели поцелуй, и это выводит меня из себя. Нет ничего хуже, чем не знать, в чём заключается игра твоего врага.
— Букмекер мёртв, — говорит он.
— Я знаю. — Я всё ещё стараюсь не думать о Джуде, но с таким количеством свободного времени это трудно. Странно, но время, проведённое с Хесусом, стало для меня удивительным спасением. Когда я с ним, я думаю только о себе, Кайле и нашей безопасности. У меня нет возможности зацикливаться на Джуде.
Он нежно берет меня за подбородок и поворачивает мою голову к себе. Его глаза ищут мои, прежде чем скользнуть к моим губам.
— Здесь ты в безопасности, — тихо говорит он, проводя большим пальцем по моему подбородку. — Я бы защитил тебя, Чикита, от всех, кто причинит тебе вред.
Какое-то мгновение я пристально смотрю на него. Выражение его лица мягче, чем я привыкла, и в его глазах можно почти увидеть ранимость.
— Кроме самого себя, — шепчу я.
Его губы растягиваются в лёгкой улыбке.
— Я не хочу причинять тебе боль. — Его взгляд снова опускается на мои губы. — Как раз наоборот. Я мог бы дать тебе всё.
— Почему? — я хмурюсь. — Зачем тебе это нужно?
Его большой палец нежно проводит по моей нижней губе.
— Ты необыкновенная женщина, Виктория. Ты произвела на меня впечатление, когда приехала сюда за своей дочерью. Трудно найти женщину с такой силой. — Он убирает руку с моего лица. — Твой мужчина умер. Твоей дочери безопаснее находиться вдали от тебя. Я прошу только, чтобы ты присоединилась ко мне. — Он протягивает руку, и я смотрю на неё. — Ты можешь быть пленницей, а можешь стать королевой. Выбор за тобой.
— Королевой чего?
Он ухмыляется.
— Картеля Синалоа, конечно. Докажи свою преданность, и всё, о чём ты когда-либо мечтала, может стать твоим.
Всё, чего я когда-либо хотела, пропало, но я этого не говорю. Это могло бы стать хорошей возможностью.
Я смотрю на его протянутую руку. Если я приму его предложение, я предам Джуда. Я знаю это. Но можно ли предать мертвеца? Или же должна сделать всё, что в моих силах, чтобы отомстить за него и защитить его дочь? Джуд бы возненавидел это, но он понимал, что такое месть. Ему бы это не понравилось, но он бы понял, поэтому я осторожно беру Хесуса за руку.
Он ухмыляется, его пальцы крепко обхватывают мои.
— Ты женщина, которая поддержит могущественного мужчину. Встань рядом со мной. — Его рука касается моей щеки, и он наклоняется, прижимаясь своими губами к моим. Поцелуй нежный, но в то же время испытующий, как будто он пытается добиться от меня большего. Я неохотно приоткрываю губы. Я чувствую, как сворачиваюсь, взрываюсь и заползаю в тёмную дыру в самых глубоких уголках моей души. Его пальцы перебирают мои волосы, и он запрокидывает мою голову назад, пока мои губы не отрываются от его губ.
— Я хочу тебя, Виктория.
Я пока не знаю, как играть в эту игру, поэтому ничего не отвечаю. Его пальцы скользят под бретельку моего платья, двигаясь, чтобы стянуть её с моего плеча. Я паникую и хватаюсь за подол платья, удерживая его на месте.
— Я… — я смотрю на него снизу-вверх. — Я не… Я не могу. — Я запинаюсь на своих словах, потому что, честно говоря, я не знаю, как остановить его, не разозлив при этом. Я не знаю, будут ли последствия, и я уверена, что если я не дам ему то, что он хочет, он просто возьмёт это силой.
Он ухмыляется и слегка отстраняется.
— Милая Виктория, ты придёшь ко мне добровольно. — Он наклоняется и шепчет мне на ухо. — И я могу подождать.
Он встаёт и стягивает рубашку через голову, прежде чем расстегнуть брюки. Он стоит в одних боксерах, и я опускаю взгляд в пол, моё лицо пылает от унижения. Он обходит кровать и забирается в неё, натягивая одеяло до бёдер, прежде чем выключить лампу. Я неподвижно стою в темноте, прислушиваясь к его ровному дыханию на фоне моего учащённого пульса.
— Чикита, ложись, — приказывает он.
Крепко зажмурив глаза, я пытаюсь успокоиться и выровнять своё дыхание. Его пальцы касаются моего запястья, заставляя меня подпрыгнуть, прежде чем опуститься на матрас. Каждый мускул остаётся напряжённым, пока я лежу. Хесус издаёт тихий смешок, но не делает попыток прикоснуться ко мне. И я думаю, что могло бы быть и хуже. Незнание, ожидание. Это самая худшая часть. Я бы предпочла, чтобы он просто продолжил с тем, чтобы он там ни запланировал для меня, потому что я не верю, что он ищет какую-то девушку, соответствующую критериям жены для босса картеля. Это какая-то уловка; я просто пока не знаю, какая именно.
Как я ни стараюсь, мне не удаётся уснуть, поэтому я просто лежу здесь, прислушиваясь к глубокому дыханию Хесуса. Я помню, когда-то это были мы с Джудом, похититель и пленница в одной постели. Боялась ли я когда-нибудь Джуда так, как боюсь Хесуса? Ненавидела ли я его когда-нибудь так же сильно? Хесус забрал у меня всё, но я помню, было время, когда я думала, что Джуд сделал то же самое, забрал всё: мою жизнь, мою карьеру. Как иронично, что сейчас эти вещи кажутся такими незначительными. Но то, что сделал Хесус, никогда не будет незначительным. Нет, я никогда так не ненавидела Джуда. Честно говоря, я не могу вспомнить то время, когда я не любила его, даже когда это было так чертовски неправильно. Он всегда ощущался чем-то правильным, чем-то истинным. А это... это никогда не будет правильным.