"Мы хотим заключить сделку, которая освободит заложников, и мы готовы заплатить за это прекращением огня на определенный период времени", — сказал Нетаньяху. "Ваша администрация говорит, что мы хотим прекращения огня, что подразумевает прекращение войны, но при этом освобождает заложников". Это неприемлемо для израильтян.
Харрис повторил политическую позицию Байдена. Никто не хочет, чтобы ХАМАС был у власти. "Предоставление палестинцам политических перспектив и, в конечном счете, государства — это то, что наша администрация считает правильным", — сказала она. "В наших общих интересах не подрывать Палестинскую администрацию, — сказала Харрис, — а начать работать над вопросами управления и безопасности, а также над планами на следующий день".
"Мы не можем сделать это сейчас, — сказал Нетаньяху, — потому что это будет выглядеть так, будто мы вознаграждаем тех, кто на нас напал".
"Это сложная задача для Израиля", — добавил Нетаньяху. Он считает, что в живых остаются 30 заложников, в том числе несколько американцев-израильтян. Он хотел получить право вето на обмен заключенных ХАМАС на заложников и настаивал на том, чтобы ХАМАС освободил максимальное количество живых заложников в рамках этой сделки.
"Я понимаю, что это важные вопросы, — сказал Харрис, — но не надо делать из идеального врага хорошего. Если вы будете добиваться идеального решения по всем возможным вопросам, включая все эти, заложники будут мертвы, а ситуация станет еще хуже".
Нетаньяху вновь заявил, что хочет заключить сделку. "Никто не должен обвинять меня в том, что я не хочу сделки".
Примерно через 40 минут встреча закончилась в хорошем настроении. Харрис не отступал от политики Байдена.
"Сама встреча не была напряженной. Все было хорошо. Все было хорошо", — сказал посол Херцог. "Не все было согласовано, но все прошло так, что мы вели диалог, слушали друг друга. Мы отвечали. Это была обычная политическая дискуссия. Ничего такого, о чем стоило бы писать дома".
На пресс-брифинге в тот вечер вице-президент подверг резкой критике обращение Израиля с мирными жителями Газы и призвал к прекращению огня.
"Мы не можем отвести взгляд перед лицом этих трагедий", — сказал Харрис. "Мы не можем позволить себе оцепенеть от страданий. И я не буду молчать".
Это был настоящий взрыв.
Для израильтян это была полная перемена. "Она хочет быть жесткой на публике", — сказал Херцог. "Но в частном порядке она не была такой жесткой".
Когда Нетаньяху увидел ее публичное заявление, он пришел в ярость.
"Он был расстроен, — сказал израильский посол, — и не без оснований. Если будет создано впечатление, что между Израилем и Соединенными Штатами есть дневной свет, это может негативно сказаться на сделке с заложниками и на мышлении ХАМАС".
"Хамас верит, что время на их стороне. Они верят, что между Израилем и Соединенными Штатами есть дневной свет, и что в конечном итоге США и международное сообщество остановят Израиль и прекратят войну в Газе". Единственное, что влияет на ХАМАС, сказал Херцог, "это наше военное давление на земле, тот факт, что мы захватили границу между Египтом и Газой и лишили [ХАМАС] значительного источника дохода от контрабанды".
Предупреждение Байдена, сделанное Нетаньяху после 7 октября, подтвердилось: идеологию очень трудно уничтожить. ХАМАС снова появлялся в районах Газы, которые Израиль разрушил и, как сообщалось, зачистил. Это может стать бесконечным циклом насилия.
На отдельной 90-минутной встрече в Овальном кабинете с израильским премьер-министром, состоявшейся в тот же день, президент Байден использовал подход, противоположный Харрису. Он не стал критиковать Нетаньяху в присутствии репортеров. "Нам есть о чем поговорить", — просто сказал Байден, а Нетаньяху поблагодарил Байдена за его длительную поддержку Израиля.
"Господин президент, мы знаем друг друга 40 лет, а вы знаете каждого израильского премьер-министра 50 лет, начиная с Голды Меир", — сказал Нетаньяху, обращаясь к журналистам.
Байден улыбнулся. "Кстати, на той первой встрече с премьер-министром Голдой Меир… рядом со мной сидел ее помощник, парень по фамилии Рабин". Ицхак Рабин впоследствии стал премьер-министром Израиля. "Вот как далеко это уходит в прошлое", — сказал Байден. "Мне тогда было всего 12 лет", — пошутил он.
"Президент Байден все еще принимает самое активное участие, и он, безусловно, по-прежнему руководит процессом", — сказал посол Херцог. "В этом нет никаких сомнений".
"До сих пор я не чувствовал, что вице-президент Харрис как-то влияет на решение наших проблем. Она была в комнате, но никогда не оказывала влияния. Может быть, теперь, когда она баллотируется в президенты, она стала немного более вовлеченной, конечно, в публичном плане", — сказал Херцог. "Она больше, чем Байден, знаете ли, настроена ближе, скажем так, к более прогрессивной линии критики Израиля за гуманитарную ситуацию или человеческие страдания и так далее. Не то чтобы Байден не занимался этим вопросом, не заботился о нем и не упоминал его, но, знаете, в конечном итоге все дело в том, как вы формулируете вещи, на чем вы делаете акцент".