"Я вижу информацию", — добавил Байден. Президент не выразил недоверия.
В комнате повисло ощущение невероятности и судьбы.
"Господи Иисусе!" сказал наконец Байден. "Теперь мне придется иметь дело с Россией, поглощающей Украину?" Он только что прошел испытание Афганистаном. А теперь это?
Файнер мог видеть, что это изменит президентство Байдена, цели администрации и глобальную стабильность.
"Это будет следующий год нашей жизни, если не остаток этого срока", — сказал Файнер. "Это будет то, что оживляет его, доминирует над ним".
Продолжайте рассматривать ситуацию на 360 градусов, — наставлял Байден, — подумайте о всех возможных углах.
Байден повторил свое главное обвинение: "Первое — предотвратить это.
"Но, — резко добавил он, — наши возможности предотвратить это ограничены". Агрессор, готовый начать вторжение, имеет существенное первоначальное преимущество. Такова была реальность глобальных потрясений, с которыми они могли столкнуться.
Тем не менее, указание Байдена гласило: "Попробуйте. Мы сыграем и посмотрим".
Второе — полная подготовка: "Если это произойдет, — сказал Байден, — нам нужно занять максимально эффективную позицию, чтобы наш ответ усиливал, а не ослаблял наши интересы". Они хотели избежать бумажной волокиты и многомесячных бюрократических задержек с финансированием и поставками оружия после вторжения Путина.
Салливан мог видеть, как Байден применяет свой десятилетний опыт в области внешней политики. Президент провел немало времени, размышляя о союзах, НАТО, отношениях США и России, политике великих держав.
Салливан поддерживал постоянную связь с Фредом Каганом, экспертом по военной истории и стратегии, который регулярно писал для Института изучения войны — независимого аналитического центра, считающегося золотым стандартом в предоставлении независимых оценок стратегического ландшафта конфликтов по всему миру.
"Он не собирается совершать большое вторжение", — категорично заявил Каган Салливану. В его голосе звучала уверенность. ISW подсчитывала российские бригады и следила за наращиванием военного потенциала России.
"Это война 101", — сказал Каган. "Вам нужно подготовить общественную почву для войны, а здесь ничего этого нет. Ничего этого нет".
Это замечание Кагана заставило Салливана задуматься.
В своих бесконечных беседах Салливан и Файнер обсуждали, не участвует ли Путин в каком-то психическом эксперименте.
Если ожидается масштабное вторжение, а происходит лишь более мелкое, Путин, возможно, рассчитывает на меньший отпор со стороны США и Европы. "Таким образом, вы пугаете людей большим, чтобы договориться о захвате меньшего", — говорит Файнер.
Самая большая проблема с этой теорией заключалась в том, что она не соответствовала данным разведки, которые показывали, что план Путина состоял в полном вторжении.
Над разведкой висели последствия хаотичного вывода войск Байдена из Афганистана. Согласно информации, полученной из разговоров внутри Кремля, Путин видел в Байдене и его администрации только слабые места. Эта слабость предполагала, что Байден не будет знать, что делать, когда Путин вторгнется в страну.
Президент Джордж Буш-младший, отдавший приказ о вторжении в Ирак в 2003 году, в частности, потому, что ЦРУ заявило, что данные о наличии у Ирака оружия массового поражения были "на ура", с пониманием отнесся к фиаско Байдена в Афганистане.
Во время телефонного разговора после вывода войск из Афганистана Буш сказал Байдену: "О Боже, я понимаю, через что ты проходишь. Меня тоже поимели мои разведчики".
"Мы должны учитывать человеческую психологию", — сказал главный советник министра обороны Остина Колин Кал. Его команда в Пентагоне отслеживает значительные передвижения российских войск и подготовку к ним вдоль границы Украины. "Это больше, чем просто блеф, — сказал Кал. Когда они изучали разведданные, они казались удивительными по своей глубине и ясности, но то, что они предлагали, казалось безумием". "Мы не собираемся усугублять то, что случилось в Афганистане, тем, что мы не были в курсе этого кризиса", — наставлял Кал.
Поскольку Афганистан — это миссия НАТО, а не только США, хаотичный вывод войск также вызвал волнения среди союзников по НАТО, которые критически относились к исполнению американских планов. "Видя эти разведданные, нам приходится работать сверхурочно, — сказал Кал, — чтобы привлечь союзников на свою сторону, заставить их доверять разведданным, увидеть встречный поезд, который мы видим, и быть готовыми к ответу".