"Вы знаете, это было бы огромной ошибкой", — сказал Нетаньяху с раздражением. "На эту страну было совершено нападение. Визит президента не должен рассматриваться как визит с целью помочь палестинцам. Он приехал, чтобы поддержать Израиль. Это не должен быть визит для помощи палестинцам".
Все понимали, что встреча ни к чему не приведет. Биби хотела сесть и провести переговоры, но Блинкен предложил перегруппироваться и вернуться позже во второй половине дня.
Блинкен отправился на встречу с министром обороны Израиля Йоавом Галлантом. Через два дня после 7 октября Галлант заявил: "Я отдал приказ о полной блокаде Газы. Там не будет ни электричества, ни еды, ни топлива. Все закрыто. Мы сражаемся с человекоподобными животными и действуем соответственно".
"Как вы оцениваете ход этой кампании?" спросил Блинкен, имея в виду их планы полномасштабного военного наступления на Газу. "Каковы будут затраты? Каковы будут потери? Как долго это будет продолжаться?"
Галлант сказал: "У меня есть миссия, и я собираюсь ее выполнить. Цена не имеет значения — ни на нашей, ни на их стороне".
Блинкен почувствовал холодок в сердцевине. Галлант говорил: Неважно, сколько людей погибнет. У меня есть задание — уничтожить ХАМАС, и неважно, сколько палестинцев погибнет. Неважно, сколько погибнет израильтян. Я выполню свою миссию.
Господи, подумал Блинкен, вот в каком состоянии находились израильтяне.
В 17:00 в Кирии, военном штабе в Тель-Авиве, Блинкену было предоставлено слово для выступления перед Нетаньяху и его кабинетом безопасности.
Блинкен снова настаивал на том, чтобы разрешить доставку гуманитарной помощи. Он утверждал, что необходимо открыть доступ через пограничный пункт Рафах. Помогите нам — гуманитарной помощью — помочь вам.
"Послушайте, — сказал Блинкен, — вы можете не соглашаться с нами в том, что это правильное решение. Мы считаем, что это правильный и морально необходимый поступок. Но это также отвечает вашим стратегическим интересам, потому что, если вы хотите иметь хоть какое-то время и пространство для борьбы с ХАМАС, если вы не обеспечиваете невинных мужчин, женщин и детей тем, что им нужно, это пространство очень быстро закроется для вас".
"Ни одна капля, ни одна унция ничего не пойдет в Газу, чтобы помочь людям", — продолжал Нетаньяху, ничуть не смущаясь. "Это не я", — добавил он. "Это даже не моя коалиция. Никто в этой стране не может смириться с мыслью, что мы будем оказывать помощь палестинцам в Газе, когда они удерживают заложников и после того, как они убили наших людей".
"Палестинцы, — сказал Блинкен, — не ХАМАС. Это мужчины, женщины и дети, которые не имеют никакого отношения к 7 октября".
"С нашей точки зрения, это правильный и морально необходимый поступок", — повторил Блинкен. "Если вы хотите получить время и пространство для борьбы с ХАМАСом, если вы не обеспечиваете людей, которые отчаянно нуждаются в помощи, это время и пространство будет закрыто почти сразу. Поэтому вы должны сделать это, чтобы поступить так, как вы считаете нужным, чтобы защитить свою безопасность и защитить себя".
Они ходили туда-сюда в течение двух часов.
"Вы знаете, что президент будет здесь через два дня", — сказал Блинкен. В то утро он видел передовую группу президента в аэропорту Тель-Авива и самолет, перевозящий "Зверя" — элегантный черный кадиллак президента с тяжелой броней, — стоящий на асфальте. Информация о поездке просочилась в израильские СМИ, но не была объявлена публично.
"Я не могу сделать такое заявление, если у нас нет принципиального соглашения о том, что вы разрешите помощь в Газу", — сказал Блинкен.
Внезапно раздался сигнал тревоги, оповещающий о запуске "Железного купола". Израильтяне встали, и американцы последовали их примеру, спустившись по лестнице в безопасный бункер. Блинкен чувствовал напряжение, возникшее после перерыва в зале заседаний, когда они общались, ожидая 10 минут или около того, чтобы все закончилось и они могли вернуться наверх. Послышался хлопок ракеты, сбитой "Железным куполом" прямо над ними.
Вернувшись в зал заседаний, Биби сказал: "Хорошо, мы согласны, кабинет безопасности согласен, но я должен пойти и передать это в большой кабинет".
Его кабинет в полном составе собирался на заседание. "Я должен председательствовать на заседании кабинета", — сказал Биби. "Другие министры должны быть на этом заседании. Пойдемте со мной", — сказал он Блинкену. "Вы расположитесь в одной комнате. Мы расположимся в другой комнате и будем вести переговоры".