— А что это у тебя сострадание какое-то избирательное, — обиделась Роза Абиевна. — Почему я должна страдать, пока ты Асельке сострадаешь? Ты не можешь сострадать всем сразу?
Имашев задумался.
— Чего-то не получается, — вздохнул он. — Начался конфликт интересов. Надо было принимать чью-то сторону.
— Да свою ты сторону всегда принимаешь, — возмутилась Роза Абиевна. — Вот она, твоя справедливость, которая без сострадания становится жестокостью. И забота твоя, которая без сострадания становится насилием. У тебя всегда так… Завтра же чтобы этой кошки в доме не было.
И пошла, стелить Имашеву в кабинете.
Депортированный из спальни, Имашев в кабинете с удивлением разглядывал плотно взбитую подушку на диване. Он достал из бара бутылку своего любимого коллекционного коньяка и уселся поудобнее в глубокое кожаное кресло. Налил рюмку. Выпил. Налил ещё и закурил, растерянно глядя на застеленный диван.
“Поразительный народ, эти женщины”, — подумал Имашев: — “Умеют же создавать проблемы на ровном месте. Как говорится в Ведах — женщины и дети, в большинстве своём не очень разумны. Они склонны во всём руководствоваться чувствами и принимать желаемое за действительное. Поэтому и те и другие нуждаются в постоянной опеке со стороны мужчин”.
За долгую совместную жизнь с Розой Абиевной, у них выработался свой собственный устав семейной жизни. Главной заповедью этого устава было правило — за столом и в постели никаких разборок. Стол и постель для семьи — это святое. Они в зону конфликта не втягиваются. Это, так сказать, линия прекращения огня. Нейтральная полоса. Вне этой полосы можно и поконфликтовать немного. У них, как и в любой нормальной семье, были, конечно, небольшие локальные войны. Но они, как правило, быстро заканчивались примирением. Со всевозможными аннексиями и контрибуциями. И как замечательно было капитулировать взаимно на нейтральной полосе.
А теперь чуть что — сразу постели врозь и блокпосты у кровати. Обоюдные санкции.
“Видать стареем“, — с грустью подумал Имашев.
На следующее утро, на планёрке, заслушивая доклад своего зама о срыве поставок комплектующих партнёрами из Турции, Имашев придумывал, как бы половчее избавиться от этой чёртовой кошки так, чтобы не расстроить дочку. К концу доклада у него созрел вполне приличный план. Прикупить комплектующие у смежников из Караганды. Выставить поставщикам штрафные санкции. Кошку эту, дурацкую, пока дочка в школе, увезти подальше от дома, сказав Асельке, что объявились её хозяева. А взамен купить ей маленького, породистого котёнка. Уж если и заводить в доме живность, так с хорошей родословной.
Радуясь своей находчивости, Имашев позвонил своему старому другу Григорию, председателю клуба кинологов.
— Нафига тебе котёнок, — удивился Григорий. — Вредные они, своенравные. Возьми лучше щенка. Есть у меня на примете замечательный ротвейлер.
— Да не надо мне щенка, — поморщился Имашев. — Мне и котёнок этот, как бы, ни к чему. Да дочка, знаешь ли…
— Понимаю, — вздохнул Григорий. — У меня тоже сыночек подрос — такой капризный стал, труба. То не хочу, это не хочу… Ещё кастрировать придётся.
— Сыночка, — опешил Имашев.
— Кошака твоего. Они знаешь, какие блудливые. Сваливают постоянно. Шарохаются где попало, с кем попало. Заразу всякую домой тащат. Блох. А то и орать начинают, от воздержания. Это просто так говорится, что они только в марте орут. Орут они, когда хотят. А хотят они постоянно. Невзирая на время года.
— Совсем как мы в молодости, — усмехнулся Имашев.
— Ну, допустим, не как все мы, и не только в молодости, — философски изрёк Григорий. — Так что кастрировать надо будет обязательно.
— Да ладно, там посмотрим…
— Ну, хорошо, — вздохнул Григорий. — Приводи в воскресенье Асельку к нам в клуб. Как раз кошачья выставка намечается, там что-нибудь подберём. Лады.
— Лады, — сказал Имашев.
Всё складывалось, вроде бы, удачно. Но дома, приехавшего на обед Имашева, ждало разочарование. Аселька рано вернулась со школы, мотивируя тем, что училка заболела. И уже возилась со своей кошкой, меняя ей повязку. Роза Абиевна на кухне, красная и надутая, как воздушный шарик, накрывала на стол.
Недобрым словом, помянув училку, Имашев съел густо приправленную обидой котлету и поехал на службу. Решив всё отложить до воскресенья.
В воскресенье, гуляя с дочкой в парке, Имашев, как бы случайно, привёл её в кинологический клуб на кошачью выставку. Григорий водил их между рядами и с упоением рассказывал про разные породы кошек. Аселька визжала от восторга при виде забавных, пушистых котят в корзинах. Улучив момент, когда она умилённо прижимала к щеке мохнатый комочек полуперса, Имашев предложил ей купить этого котёнка.