— Правильно, хозяин, — кивнул Бато. Или Бето?
— Отдыхайте, пран Ланс, а мы с вами будем, — поддержал его брат.
— Буду отдыхать, — заверил их менестрель. — Только повидаю, кого смогу повидать. Исправлю ошибки, которые совершил. Ошибки нужно исправлять. Иначе совесть замучает.
Его слова произвели, по всей видимости, впечатление на близнецов. Они посерьёзнели, даже болтать перестали. До самого вечера.
Они повторно заночевали в лесу. На этот раз грелись у маленького костерка, разведённого в яме, выкопанной запасливыми братьями — они даже лопатку с собой прихватили. Вскипятили воду в котелке. Один из близнецов бросил туда щепотку каких-то трав с резким бодрящим ароматом. Потом альт Грегора едва ли не насильно уложили спать, пообещав, что в ближайшей деревне отыщут знахаря, который осмотрит его рану. После трагерского приключения Ланс не слишком доверял сельским целителям, но согласился. Он чувствовал такую усталость, что готов был согласиться с чем угодно. Бато и Бето по очереди стерегли коней и охраняли их маленький лагерь.
На другой день пробираться стало труднее.
Дважды путешественникам приходилось останавливаться, услышав громкий говор и смех за деревьями. Чьи это были разъезды — столичной армии или повстанцев, оставалось загадкой. Зато опасность сделал близнецов ещё молчаливее. Менестрель наслаждался тишиной. Если бы не боль в воспалившейся ране, он мог бы считать себя счастливым. Нет, что может быть лучше? Конь, дорога, верные спутники и полная свобода! Хочешь, езжай на юг, а хочешь — на север!
Хотя, конечно, жизнь быстро учит — свобода без осторожности ведёт к ранней смерти. Умирать Ланс не хотел, да и близнецы тоже не торопились в Горние Сады. Поэтому ехали они не на север и не на юг, а на восток, забирая чуть-чуть южнее. Эта дорога вела в Вожерон, в самое сердце мятежной провинции. Менестрель смотрел по сторонам и недоумевал. Как можно вести войну в такой лесистой местности? Да тут не только отряд из десятка человек, пару эскадронов рейтар можно провести и ударить в неожиданном месте в неожиданное время. Отроги гор Монжера перешли в холмы, заросшие соснами, клёнами, кое-где буками и грабами. На солнечных склонах попадались дубы — пробковый и каменный, названные так один за лёгкую кору, а второй за крепкую древесину. Ещё южнее — немало путешествовавший Ланс знал наверняка — начнутся пихтовые леса, оливковые рощи, кипарисы и смоквы. Красота неописуемая. Но только есть ли разница, что за лес вокруг тебя, когда лежишь с пулей в животе и царапаешь землю сломанными ногтями?
Несколько раз они выбирались на опушку и сквозь орешник и боярышник рассматривали марширующие по дорогам колонны. Казалось, вся военная мощь Аркайла, брошенная на подавления мятежников, пришла в движение. Месили грязь пехотинцы — аркебузиры, арбалетчики и пикинеры. Мерной поступью шагали рейтарские кони — тяжёлые и ширококостные, способные нести всадника в тяжёлом доспехе. Рысили дозоры лёгкой конницы и дворянского ополчения. Катились пушки, запряжённые восьмёрками быков. К счастью, из-за распутицы артиллерии на дорогах было мало. Особенно тяжёлой, осадной. Если уж обычные телеги обозников порой вязли по ступицы, то пушки попробуй протащи.
Вооружённые отряды стремились на юг. Там, по словам близнецов, находился форт Аледе, которые пока ещё обороняли вожеронцы. Ланс, по памяти смутно представляя окрестности, понимал замысел Эйлии альт Ставоса. Захватив форт столичные войска мало того, что отсекали немалую часть мятежных земель, но запирали выход из Вожерона к кевинальской границе.
Менестрель старался об этом не думать. Раз уж решил, что здешняя война его не касается, нужно держать слово. Он хотел одного — найти Реналлу, а там как получится. Захочет ли она связать жизнь с немолодым, небогатым, не слишком удачливым дворянином, имевшим неосторожность угодить в опалу на родине? И что он может дать ей? Только преданность и верность до конца дней. Кстати, судя по тому, как одолевали старые раны, ждать конца оставалось уже не долго. Но в любом случае, её стоило вывезти отсюда. Куда угодно. Лучше всего, конечно, в Трагеру или Кевинал, где Ланс мог бы зарабатывать на жизнь музыкой. Но он уже научился не заглядывать в будущее слишком далеко — всё равно что-то пойдёт не так, сколь тщательно ты не торил свой земной путь.