— Батарея! Бань пушку!
Стволы орудий окатили холодной водой. Канониры прочищали стволы. Один при этом зажимал пальцем запальное отверстие, а второй шуровал банником, сделанным из жёсткой свиной щетины, убирая пороховой нагар. Работали они очень быстро. Порой ненависть к врагу удесятеряет силы и начисто лишает людей чувства самосохранения. И тогда становится понятно, что выжить — не главное. Главное — утащить собой как можно больше врагов. Наверное, это как раз и есть тот случай, когда воин выбирает между жизнью и смертью. Выбор смерти происходит неосознанно, но он оказывается единственно правильным.
Одним глазом Ланс следил за канонирами, а вторым поглядывал на браккарцев, чьи каракки вновь заходили для обстрела. Сколько их ещё осталось? Не меньше половины от общего числа явившихся к Эр-Трагеру кораблей. Похоже, и в этот раз северяне победят, а значит, остаётся выбрать смерть в бою. Это всяко лучше, чем позорная сдача и выплата контрибуции. А для кое-кого сдаваться в плен и вовсе глупо. Ни Нор-Лисс, ни король Ак-Орр не простят ему побега. Теперь уж точно от садка с миногами будет не отвертеться. Если довезут его до этого садка. Следовательно, выбор не велик, если подумать. Это выбор меду смертью и… смертью.
Кто-то похлопал Ланса по плечу.
Неужели вестовой вернулся? Что-то долго бегал…
Альт Грегор повернулся и с трудом сдержал возглас удивления.
Перед ним стоял Ридо альт Сантош. Уже не такой холёный и завитой, как перед началом сражения. Рукав изумрудно-зелёного камзола надорван, волосы растрепались под морским ветром, на лбу — здоровенный мазок сажи, на щеке — кровь.
— Пран Ланс! Вы меня слышите??? — Скорее догадался, о чем он говорит, альт Грегор. — Я кричу-кричу…
— Похоже, я слегка оглох, — улыбнулся Ланс. — Говорите громче, и всё будет хорошо!
— Я понял! Вам нелегко пришлось, я вижу! — Ридо заорал так, что вздулись жилы на шее. Взмахом руки указал на убитых и раненых. Особо его передёрнуло при виде обезглавленного Пирелло. — Да примет Вседержитель душу раба…
— Он погиб в бою! А у вас кровь на щеке!
— Это не моя! Забрызгало! — Альт Сантош указал себе за спину. — Со мной два десятка канониров и гандлангеров. У нас разбито пять пушек из восьми.
— Так это замечательно! — Внезапно осенило Ланса. — Не то, что пушки разбиты, а что догадались прийти. У нас не хватает прислуги у орудий.
— Потому и пришли. Сколько у вас свободных пушек?
— Четыре!
— Сейчас дадим браккарцам жару!
— Занимайте места!
Красавчик-трагерец кивнул, потёр горло.
— Охрипну я с вами…
— Победить и охрипнуть или проиграть и погибнуть. Разницу улавливаете?
— Ещё бы!
Ридо усмехнулся. Дал отмашку своим.
Канониры бросились к пушкам. Кто-то из них принёс с собой банники, шуфлы, запальники, другие подхватили артиллерийские принадлежности, выпавшие из рук убитых. Гандлангеры завладели вёдрами, четверо сразу кинулись к подземному складу пороха за новым бочонком, поскольку браккарские ядра уничтожили заготовленный на поверхности запас. Именно этот взрыв и оглушил Ланса.
— А скажите, пан Ланс! — Не отступал Ридо. — А вы не пробовали сложить силы с кем-либо из менестрелей?
— Не понял? — Альт Грегор потряс головой, прикидывая — ослышался он из-за временной глухоты или отупел от постоянного звона в ушах? — Что вы имеете в виду?
— Каждый из нас может что-то делать с магией в меру своих сил. Кто-то больше, кто-то меньше. Но если мы попробуем управлять ядрами не поодиночке, а вдвоём… Может, мы достигнем большего?
Ланс, забыв о приличиях, поковырялся в ухе.
— А чего мы можем достичь? — Он начал слышать лучше или показалось?
— Поглядите, пран Ланс! — Альт Сантош взмахнул рукой в сторону моря. — «Гордость Бракки» уходит к Северному форту! Если бы её достать!
В самом деле, красавец-флагман, четырёхмачтовый — такой большой каракки альт Грегор не видел за всю свою жизнь, со снежно-белыми в позолоте бортами (каждый пушечный порт окаймлён «веночком», подробности которого без зрительной трубы точно не разглядеть, и остаётся лишь догадываться о мастерстве резчиков и художников), величавый, выделяющийся в линии прочих судов, словно благородный жеребец, оказавшийся посреди отары. Но красота красотой, а «Гордость Бракки» была самым смертоносным из кораблей, когда-либо сходивший со стапелей северных островов. Ланс много слышал о ней, пребывая на положении то ли гостя, то ли арестанта в королевском дворце Бракки. Говорили, что корабль несёт сорок пушек на трёх палубах, не считая лёгкой артиллерии, а команда составляет почти шестьсот человек. Ну, и неудивительно, учитывая размеры судна. Огромные паруса позволяли с лёгкостью обогнать любое судна эскадры, поэтому «Гордость Бракки» шла на зарифленных гроте и фоке. Две задние мачты — бизань и бонавентура, которую на юго-востоке материка, в Кевинале и Вирулии. называли пало — несли косые треугольные паруса, как на фелуках и шебеках. Они, конечно, не давали такой скорости, на какую можно рассчитывать, но зато позволяли идти даже бейдевинд, то есть галсами — почти против ветра.