Конечно же, Пьетро не раскрывал всех подробностей своего замысла даже герцогине. Особенно герцогине. Несмотря на то, что Кларина отличалась холодным рассудком и цепким умом, он опасался, что правительница может обронить где-то неосторожное слово. В Кевинале молва утверждала, что женщина вначале говорит, а потом думает, а у Пьетро были основания доверять мнению народа. И вообще, во всём Вожероне ни одна живая душа не знала, как же он намерен разгромить превосходящие силы противника. То есть не знала до мелочей. Частично приходилось раскрываться — то одному кондотьеру, то другому, некоторым из командиров ополчения, прану Клеану, наконец… Ведь в руках главы Дома Бирюзовой Черепахи сосредоточено всё золото повстанцев. С ним приходилось считаться.
Отдельные части плана сложатся воедино, когда придёт пора. Сойдутся выпуклости и впадинки, как на деталях мудрёной головоломки, которую будущему главнокомандующему привёз из Вирулии родной дядя — бравый кавалерист, погибший годом позже в пограничной стычке с трагерцами.
С этой точки зрения и Коло идеально подходил для исполнения ключевой части плана, которую Пьетро сравнивал с навеской пороха, высыпанной на запальную полку аркебузы. Чужак, который никого не знает в Вожероне и его не знает никто. Во-первых, ему будет трудно проболтаться. Можно, конечно, но придётся постараться. «Болтун — находка для шпиона», — сказал один унсальских королей пару веков назад. Но шпионы не сидят за каждым столом в любой харчевне. Пока их путь пересечётся с тропой болтуна, дело может сладиться. Во-вторых, если что-то пойдёт не так, его можно и убрать, как ненужного свидетеля. Смерть пришлого малоизвестного человека, никак не повлияет на политические интриги Домов, не скажется на уважении, которое испытывают к нынешней власти как простые горожане, так и благородные праны. Весьма удобно и необременительно.
Но это только в случае острой необходимости. Убивать без нужды Пьетро не любил. К тому же прекрасно понимал, что выбранный им человек — далеко не беззащитная жертва. Не агнец, но волкодав.
Коло пришёл через три дня.
Завёл разговор издалека. Вначале принялся расспрашивать о Доме Ониксовой Змеи и где находится их замок. Узнав, что неподалеку от форта Аледе, задумался, потирая ладонью подбородок.
— А это правда, что пран Гвен альт Раст не так давно покинул Вожерон и удалился в родовой замок?
— Совершенно верно. Так и было. Вы разминулись с ним на четверть стражи, не более.
— И вы так просто его отпустили?
— Отпустили. А что мы должны были с ним сделать?
— Я не думал, что здесь прощают прегрешения службе тайного сыска Аркайла.
Пьетро пожал плечами.
— Насколько я знаю, он сумел доказать свою полезность. И убедить её светлость в лояльности.
— Это он умеет… — Коло хмыкнул. Побарабанил пальцами по столу. — Полгода назад он мог предотвратить переворот, который затеяла Мариза. И не предотвратил.
— Каким образом?
— Перевороты не происходят не при помощи магии. Это ведь не канцона и не фуга. — Взгляд Коло вдруг стал цепким и холодным. — Только слепой мог не заметить, что под всяческими благовидными предлогами в Аркайл стекаются вассалы Дома Серебряного Барса. Десятками. Жёлтый Горностай и Червлёный Бык, Медная Медведка и Чёрный Выверн, Лазоревый Ёж и Пунцовая Коза. Их пристраивали на службу при дворе, постепенно вытесняя дворян из других Домов. Мариза, кто угодно, только не взбалмошная дура. Супруг её, Эйлия альт Ставос, конечно, витает в облаках, посвящая мадригалы любой хорошенькой пране, промелькнувшей рядом, но ведь Родд альт Ставос — отец его и глава Дома — известен всем хладнокровием и расчетливостью. Может, Гвену альт Расту больше нравится арестовывать менестрелей и алхимиков…
— Алхимиков?
— Да, мне довелось сидеть в подземелье не только с Лансом альт Грегором, но и с сумасшедшим алхимиком Прозеро.
— Чем же он проявил своё безумие?
— Эти учёные все не от мира сего. Не слышали? Он придумал какое-то снадобье — взрывается сильнее пушечного зелья.
— Быть такого не может, — покачал головой Пьетро.
— Я не проверял. Может, Прозеро врал. Но как-то же он разнёс половину улицы, на которой жил. Но мы отвлеклись от Гвена альт Раста. Я хотел открыть высокопоставленному слепцу глаза. Написал письмо и подбросил в тайную службу. Указал явные признаки готовящегося заговора. И что?
— И что?