— Резонно. Тогда пошли.
Странный.
Дрон унесло вправо. Я пощёлкала кнопками, настраивая высоту и траекторию агрегата. Тот приподнялся и чуть накренился.
— Дай сюда, — Красницкий протянул руку к пульту. — Тут есть одна удобная фича. Я знаю, у меня такой есть.
Я заколебалась на мгновение, но всё же передала ему пульт. В груди скребнуло смущение: я же хотела сделать фильм против него! Чтобы в лоб, как граблями, чтобы дошло. И вдруг он сам здесь и настраивает для этого дрон! Сюр какой-то…
Похоже, я покраснела. А он глянул на меня и догадался. У меня даже бёдра сжались от неловкости.
Но вида паутинных коконов в кронах хватило, чтобы вернуть самообладание. Не думаю, что Штирлиц испытывал чувство вины при мысли, что заколбасит Мюллера, глядя тому в лицо. И я не хуже! Так что я распрямила плечи и изобразила непоколебимую уверенность. Правда на моей стороне в любом случае.
Иван быстро справился и вернул мне пульт, заставив квадрокоптер переместиться на несколько метров выше и перед нами.
— Ракурс будет лучше, если снимать наши лица, а не затылки, — сказал он. — Пульт можешь убрать. Я включил автопилот с привязкой на угол съёмок и дистанцию с объектами.
— Да, конечно. — Я опустила пульт в рюкзак, невольно поражаясь происходящему. — Не думала, что ты разбираешься в дронах.
— Удобная штука для контроля строительства, — ответил Иван. — Не солжёт.
— И кто тебе врёт?
— Все.
Я снова почувствовала неловкость и поспешила вперёд.
Иван поравнялся со мной и через пару десятков шагов нарушил неудобное молчание сам.
— Рита, — с хрипотцой в голосе сказал он, кашлянул и продолжил: — Насколько я понимаю, ты в курсе развития событий и всей этой экологической лабуды.
— Это не лабуда! — вскинулась я.
— Да, извини. Неверное слово выбрал. Расскажешь?
Он извиняется?! Мой мир никогда не будет прежним, в нём явно что-то перевернулось.
— Что именно рассказать? — не веря своим ушам, спросила я.
— Всё, что знаешь. Судя по твоим интервью, знаешь ты много.
Я взглянула на него в недоумении, пытаясь обнаружить привычное издевательство в глазах, но там была лишь озабоченность.
Вау! Ну хорошо.
И я начала:
— Мягкие климатические условия Сочи очень хороши для самшитовой огнёвки, за несколько месяцев она успела уже два раза размножиться, тогда как в Италии это происходит единожды в год. В Китае чаще, но там вид паразита другой и у огнёвки сильные природные враги.
— Какие? — напряжённо спросил Иван.
— Мушка какая-то, я названия не помню, мои друзья-экологи подскажут.
— Свяжись с ними.
— Как только выйдем отсюда, позвоню. В ущелье связи нет.
Красницкий пристально взглянул на меня:
— То есть сейчас тут только ты и я? Не боишься? Особенно после твоей атаки на меня в СМИ?
— Не боюсь, — прямо ответила я и совершенно не соврала.
— Ну и правильно, — выдохнул он и глянул вниз, перегнувшись слегка через перила, в сторону пропасти. Затем на меня.
Моё эго засигналило об опасности — глаза у него были не очень адекватные. Откуда-то из глубины моего разума донеслось: «Рита, что ты делаешь?! Вы на самом деле здесь одни, и никто не знает, что ты здесь. Нет человека, нет проблемы». В сердце ёкнуло.
Отчего-то вспомнилась трагическая встреча Шерлока Холмса с профессором Мориарти в горах Швейцарии. Кто из нас кто — понятно и глупой сойке, поглядывающей сюда из веток и похожей в игре света и облаков на клубок голубых и светло-коричневых шёлковых ниток. Так вот после той встречи Шерлок не выжил, что бы там ни придумывали сценаристы потом. Продолжению я уже не поверила.
Тоже взглянув в пропасть, я ощутила холодок между лопатками. Я же ничего о нём не знаю! Мне стоит обходить его десятой дорогой, а не тащить дальше, в безлюдные горы, подчиняясь глупой самоуверенности и тщеславию.
Иван по-прежнему смотрел на меня так, словно затаил что-то.
Я мысленно выругалась и поняла, что сейчас самое время вспомнить любимую формулу: улыбка плюс умение притвориться дурочкой спасают в самых опасных ситуациях. Даже с пьяным в дупель соседом-бывшим уголовником, которому ты залила только что отремонтированную прихожую, засидевшись в сети и забыв про ванную…
— Не боюсь. Хотя, может, и стоило бы? — с хитрой улыбкой и многократно проверенным уровнем лёгкого кокетства прищурилась я. — В клубе, помнится, ты сказал, что ты гораздо хуже, чем я себе представляю.
Иван усмехнулся.
— Ты говоришь мне исключительно правду?
— Возможно, нет… А, может быть, и да…
— То же и получаешь в ответ, — парировал он. — Ладно, проехали. Не парься, рассказывай дальше о самшите.