— Ну, это хорошо, — наконец, ответила я. — Только почему ты говоришь это мне? Я ведь тоже в какой-то мере СМИ.
— Если я говорю, значит, я хочу, чтобы ты знала, — почти по слогам произнёс он. И добавил, как восклицательный знак: — Рррита!
Потом развернулся, оставив на бетоне мокрый след. Буркнул:
— Пойдём. Меня ждёт такси.
И я пошла. Кажется, я в чём-то не разобралась. От этого было неловко. Профессор Мориарти и Шерлок Холмс стали любовниками, разругались, и решили вместе спасать лес. Два часа назад я бы рассмеялась в лицо любому, кто сказал бы, что это возможно, но теперь…
Я смотрела на Ивана украдкой, пытаясь понять, о чём он думает. Но Красницкий молчал. Он шёл вальяжно, как по красной ковровой дорожке, отчаянно хлюпая кроссовками. Невероятно притягательный, сердитый и мало понятный. Его запах пленил, кружил мне голову, в которой с треском ломались шаблоны — те, которые я не люблю, и те, которые выстроила сама.
Наверное, сегодня я напишу блог «Всё миллиардеры — сволочи!" А потом перечеркну и поставлю впереди жирную «НЕ». Выходит, что вообще никого нельзя равнять под одну гребёнку, мы никогда не знаем про человека всего, и не можем знать.
В каждом есть плюс и минус — то, за что хочется поцеловать, и то, за что хочется огреть камнем. И видимо, в этом парадокс жизни: чёрное и белое. Именно это и значит самый культовый символ «Инь-Янь», заключённый в круг. Ничего не бывает только хорошего и только плохого!
Что с этим делать?
Принять? Хм…
А как же борьба с несправедливостью и прочие революции? Ничего не понимаю.
Я снова взглянула на Ивана и вдруг с ужасным сожалением подумалось, что сейчас он сядет в такси, а я пойду по дорожке к шоссе и останусь дожидаться маршрутки. И кто знает, увижу ли я его снова настолько близко? Почувствую ли его умопомрачительный запах? Его горячие руки на своей талии? Его губы, такие требовательные и неожиданно нежные? Встречусь ли взглядом с серыми, как зимнее море, глазами? И отчаянно захотелось услышать «Да» на все эти вопросы, иначе… Я даже не знаю, что иначе…
Вспомнилась наша яркая, как разряды молний, близость. Это был лишь эпизод?
И на это я не знала, что ответить себе — всё было так неожиданно, так жарко и несоизмеримо лучше, чем с другими, что от одних воспоминаний я почувствовала слабость в ногах, во всем теле и абсолютную уязвимость. Он без слов и просьб полез в пропасть за рюкзаком, в котором лежал дрон с компроматом на него же… И просить не надо было. Почему?
В непонимании тоже таилась слабость, а Иван был таким сильным, как викинг, прекрасно освоившийся в современном мире, монолитным, словно столб, высеченный из единого массива дуба или даже самшита, самого твёрдого из деревьев на Земле, и царственным, как настоящий царь… в мокрых кроссовках.
И ненависти во мне больше не было.
Только такому я тем более навязываться не стану. Это с оленями можно запросто делать, что хочешь, а с ним… всё сложно.
Мы миновали избушку с кассами, где за стеклом пожилой грузин смотрел мини-телевизор и грыз орешки. Вышли через калитку за ограду к огромным деревянным буквам «Национальный парк — Самшитовая роща» и расправившему крылья орлу-памятнику. На парковке дремал новый белый Мерседес люкс-класса.
Я поняла, что пора расставаться, и сказала, стараясь быть как можно более деловой:
— Иван, тебе надо ехать, переодеться и… прочее. Не тяни, ты можешь заболеть, лучше сделать это скорее.
Он кивнул.
— Куда мне прислать моих друзей-экологов? В «Герос-Групп» в Сочи или ты дашь телефон для связи?
Красницкий взглянул на меня с надеждой:
— А, может, ты просто поедешь со мной?
Глава 30
Взгляд серых глаз завораживал меня с первой секунды, и возможно, — думала я, — моя жизнь из-за него и разрушится. Я была уверена, что пожалею об этом, но Иван протянул мне руку, и я не устояла. В качестве последней лазейки для отказа, я пробормотала:
— Мне тоже надо в душ. И переодеться… — и это прозвучало очень неуверенно.
— Уверен, мы что-нибудь придумаем. И ты очень красивая даже в спортивном, — ответил он и распахнул передо мной дверь Мерседеса.
«Это неправильно!» — раздавалось в моей голове, но я села в машину. Красницкий обошёл автомобиль и сел рядом со мной.
— В гостиницу Рэдисон Сас Лазурная на Курортном проспекте, — распорядился он.
И мы поехали.
Новые дороги Сочи устремляются от одного пункта к другому, как стрелы, широкие, удобные. Автомобиль вырулил на одну из них и полетел, оставляя по правую сторону горы, по левую — пляжи и море. Выглянуло солнце, заиграло блёстками на внезапно посиневших волнах, разлилось обманчивым теплом и показалось, что можно пробежать по галечному берегу и с разбегу ворваться в пенные брызги, будто летом. Но это была только иллюзия, как и всё, происходящее сейчас…